разговоры,

И Барабаса борода.

И это всё, и всё другое

Ложили бережно в казан.

И это всё, и всё другое

Мешал корягой великан,

Который сам определял,

Когда там что-то получалось.

Он это что-то доставал

Чтоб капельки не расплескалось,

И по квадратом разливал,

Что на столешнице простой

Какой-то зодчий изваял

Своей волшебною рукой.

Я должен вам признаться честно,

Стараясь это описать,

Не смог я слов найти уместных,

Чтоб в точности всё передать.

Но мной тогда воспринималось,

От вас я этого не скрою,

Что по квадратам разливалось,

Нечто действительно живое.

Всё это несомненно жило.

Я слышал чьи-то голоса.

Я видел облако, что плыло,

И исчезало в небесах.

Леса, поля и водопады,

Я видел сказочных зверей.

Большие неземные грады

И подвиги богатырей.

Я видел, как Кащей Бессмертный

Над Василисою стоял,

И как его Иван Царевич

Иглою смертной побеждал.

Всё это предо мной мелькало,

Пока работник разливал,

Но сразу же исчезало,

Квадрат лишь только застывал.

И эти массы становились

Тончайшим красочным листом.

Затем они в стопу сложились

И превратились в книжный том.

К столу старушка поспешила,

В руках железная игла,

И без усилий книгу сшила

Той нитью, что сама спряла.

К груди зачем-то приложила,

И мне её передала:

– В дорогу скоро соберёшься!

Прошу тебя лишь об одном,

Когда домой к себе вернёшься,

Читай детишкам перед сном.

Чтоб продолжали сказки жить,

Воображенье занимая.

Уму и разуму учить,

Добро и правду прославляя! -

Сказала. Мудро улыбнулась.

Прощально руку подняла.

Ко мне спиною повернулась

И молча неспеша ушла.

Глава 3

Я принял бережно подарок.

С предосторожностью открыл.

И тут же крик тревожен, жалок,

Оттуда горестно поплыл.

Как будто мне они приснились -

Старушка и огромный чан,

Листы, что на столе сушились,

И великанов караван.

Всё стало таять, расплываться.

Я видел и не понимал,

Как мог я сразу оказаться

В миру, который мне предстал?

Тревожно-тёмный лес дремучий

Вокруг сплошной стеной стоял.

И сквозь листву стволов могучих

Свет солнца еле проникал.

Раздался снова крик тревожный.

Как будто бы кричал старик.

Не выдержав, я осторожно

Пошёл чрез лес на этот крик.

С трудом сквозь чащу пробираясь,

Упорно продолжал идти.

Порой о корни спотыкаясь,

Старался следовать пути.

Я шёл, из силы выбиваясь,

А кто-то продолжал кричать,

Из сил последних напрягаясь,

К себе на помощь призывать.

И голос этот приближался.

Ещё чуть-чуть и я дойду.

Он где-то рядом раздавался.

И я несчастного найду.

Но вдруг нежданно оступился,

Не удержался и упал.

За что-то, видно, зацепился,

И крик о помощи пропал.

Всё это странно было очень.

Я замер и к траве приник.

И вдруг заметил между кочек

Стоит малюсенький старик.

В лаптях плетёных, шароварах,

Рубаха белая апаш,

Слезинки на глазах усталых

И ростом, словно карандаш.

Я рот открыл от удивленья.

Не в силах ничего сказать,

Лишился речи от волненья,

И даже не пытался встать.

– Скажи мне, что с тобой случилось?

О чём ты горько слёзы льёшь?

Поведай, как так получилось,

Что ты один в лесу живёшь? –

Отбросив напрочь наважденье,

Я у несчастного спросил.

– Неужто с самого рожденья

Ты маленьким настолько был?

– О нет! – сказал седой старик. –

Я был, как все, рождён нормальным,

Но я уже почти привык

Жить в этом мире аномальном.

Лишь поначалу было страшно,

Когда внезапно вдруг Ермил,

Наш чёрный злобный кот домашний,

Меня за руку укусил.

Я потерял на миг сознанье.

Очнулся в сказочном лесу.

И эти страшные страданья

Не ведаю, за что несу.

Вокруг деревья без вершины,

И листья словно парашют.

И эти травы исполины,

Как на дрожжах, везде растут.

И крики страшные зверей

Здесь отовсюду раздаются,

Они, словно шипенье змей,

Ехидно надо мной смеются.

А полк гигантский комариный…

Их беспрестанные полёты,

Как шум от грузовой машины

Или как гул от вертолёта.

Я не могу вам передать,

Что я на деле ощущаю.

Я продолжаю здесь стоять,

А сам от страха умираю.

Да, вот и вы – такой большой!

И даже на земле лежащий,

Великой кажетесь горой,

И возвышаетесь над чащей.

Я до сих пор не понимаю,

Чем я его мог огорчить.

И кто меня, так и не знаю,

Смог в лилипута превратить!

Вчера в гимназии учился.

Мне ведь всего двенадцать лет.

Сегодня в деда превратился.

Но почему? Кто даст ответ? –

Старик задумался немножко,

Глаза на землю опустил:

– Ещё вчера я был Антошкой! -

Вздохнул. Опять заговорил.

– Я до сих пор не понимаю!

Ведь просто мимо проходил!

А кот меня, за что не знаю,

За руку сильно укусил.

– Вы посмотрите! Он не знает! –

Вдруг голос чей-то прокричал. –

Он ничего не понимает!

А кто меня за хвост таскал?

Кто не хотел совсем учиться?

А кто уроки пропускал?

А каждый день свою сестрицу

Кто обижал и унижал?

А кто же непрестанно врёт?

Что-то исполнить обещает,

Всем слово честное даёт,

Но никогда не исполняет?

Кто маме каждый день грубил:

«Я сам всё знаю! Не мешай!»?

Как быстро ты всё позабыл!

Что заслужил, то получай!

Не хочет слушать он советы!

Запомни! Только мудрецы

Почти на всё найдут ответы,

А не безусые юнцы!

И знай! Пока не повинишься,

Свои ошибки не поймёшь,

Назад домой не воротишься,

Хоть целый век здесь проживёшь.

– Я так и знал, – воскликнул дед,

– Что это наш зловредный кот

Мне намяукал столько бед!

Не кот, а сущий обормот!

Как ты всё сделал, я не знаю,

И знать, поверь мне, не хочу,

Но только встречу, обещаю –

От всей души поколочу! –

Взбешённо прокричал Антон

И ножкой топнул в довершеньи,

Чтоб подтвердить, как грозен он

И непреклонен в намереньи.

И тут, откуда ни возьмись,

Пред ним огромный кот явился.

Антон от страха пискнул: «Брысь!»,

А сам на землю повалился.

– Не утруждайся, бедолага! –

Ехидно промяукал он. –

Твоей геройскою отвагой,

Признаюсь, просто восхищён!

Ермил открыл большую пасть,

Сверкнул глазами, зашипел,

И сделал вид, что он напасть

На лжегероя захотел.

Антон пытался убежать,

Но страхом скованное тело

Не в силах было даже встать,

Хоть очень этого хотело.

– Прости! Прости! Прости! Прости! -

Слезливо закричал Антон.

– Я неудачно пошутил, -

Испуганно признался он.

– Да ты всегда так поступаешь!

Но хоть прощенья попросил!

Не делаешь, а обещаешь, -

Печально произнёс Ермил. –

Но и за это ждёт награда,

Чтоб знал, как должно поступать,

Что тебе дальше делать надо,

Чтоб снова человеком стать.

За то, что попросил прощенья,

Исчезнет дед,