– То был hors d’oeuvre[1], – подражает он папе.

Папа работает шеф-поваром в ресторане загородного клуба, поэтому владеет терминами французской кухни.

– Значит, будем есть руками? – шутит мама, глядя на накрытый стол Зака.

Она легонько толкает Зака в бок, и тот улыбается как маленький мальчик. Я чувствую привкус горечи в их слащавой беседе – раньше они не ладили.

– Неплохая идея, Иветт, – говорит Джон и достает несколько столовых ложек. – Вероятно, на следующей неделе мы будем есть без посуды, как делают в некоторых уголках планеты.

– Тогда нужно будет выбрать день, чтобы Зора не работала с сопливыми детьми. – Зак корчит лицо, из-за которого я забываю о проблемах.

Со смехом сажусь напротив брата.

– Погодите-ка! А когда это мистер фельдшер стал вышибалой в свободном от микробов клубе?

Динь.

Дверной звонок стал своевременным перерывом в словесном спарринге.

Наш чудесный звонок пропускает «дон» с тех пор, как несколько недель назад Зак ударил в него огромным чемоданом. Мама просила его не вытаскивать багаж самому, но нет.

– Зак, ты ждешь кого-то? – С салатником в руке мама замирает по пути к столу.

– Нет. – Соус от бычьих хвостов брызгает изо рта.

– Я тоже, если кому интересно, – добавляю я. – Но открою.

– Мы же знаем, что Скай нет в городе, – объясняет Джон.

– У меня и другие друзья есть.

Перестаю обыскивать стол на наличие телефона. Привычка. Я даже дверь без него не открываю.

– Друзья? Старше десяти лет? Все твои друзья еще не доросли до звонка, – дразнит Зак.

– Даже зрелые молодые люди не отказались бы от друга, который умеет общаться с людьми. – Шагая по коридору с пустыми руками, слышу слова мамы. Бедная женщина полагает, что защищает меня.

– На чьей ты стороне, мама? – кричу я через плечо, протягивая руку к ручке.

Распахиваю дверь, и на нашем крошечном крыльце в Эплтоне, Нью-Джерси, стоят Люди в черном из кампуса.

– Прощу прощения, что прерываю, – говорит мужчина с квадратной челюстью. – Мы пытаемся отыскать мобильный телефон мистера Уиттлси, и след привел к этому дому.

На мгновение я опешила. Сначала я задумалась о почти профессорской фамилии. Но телефон…

– Телефон мистера Оуэна Уиттлси, – поясняет мужчина.

Сердце уходит в пятки.

Что происходит? Это те же Люди в черном, которых я видела в библиотеке. Какое отношение они имеют к нашей с Оуэном путанице с телефонами? У меня теперь проблемы?

– Вы полиция или кто? – спрашиваю я.

Сосед, мистер Стенли, теперь подозрительно шагает по тротуару перед нашим домом. Когда мы встречаемся глазами, он показывает рукой на камеру телефона, чтобы сообщить о том, что готов начать видеосъемку. Я тихонько мотаю головой.

– Нет, мисс, – наконец отвечает второй. У него тот же акцент, что и у Оуэна. – Мы королевская охрана, назначенная Оуэну, принцу Лендерела.

– Принцу?

Новость буквально лишает меня дара речи. Челюсть в прямом смысле отвисает.

Оуэн – принц? Настоящий принц? Как в 1414 году, например? Он мог показать мне, что его предки носили, делали, говорили? Настоящий принц? В замке? С короной? На троне? Принц, который страны завоевывает? У кого люди в подчинении?

В средней школе Эплтона у нас есть принцессы, королевские шуты, несколько дворян, а также, определенно, правящая клика. И, конечно, королевы. До сих пор единственное, что связывало меня с королевской семьей, – коронка на зубе.

Мне кажется, даже сунутый в розетку мокрый палец не шокировал бы меня настолько сильно. Парень, слоняющийся в библиотеке? Парень, изливающий мудрость из-за книжных шкафов? Моя настоящая человеческая связь в этой школе случилась с кем-то, кто… является законным наследником какого-то трона?

Не могу поверить своим ушам.

Подождите. Оуэн, ТОТ САМЫЙ принц? Мысли превратились в пластинку и перемотались назад. Я вспоминаю волнение мамы несколько месяцев назад, когда появилась новость о королевской свадьбе. Сообщалось, что один из принцев женился на женщине из Лендерела, в чьей крови течет кровь двух рас. Такие люди, как моя мама и ее подруги, с тех пор теряют рассудок. «Вот это да! Темнокожая принцесса!»

Что еще? Я знаю, в королевской семье есть три брата. Старший женат и уже с детьми; второй – красавчик, который разбил сердце своей возлюбленной. На улице я бы его точно узнала. Его лицо не сходит с обложек журналов. Стоя на кассе, нельзя не заметить его физиономию на газетных стеллажах.

Но младший брат? Из того, что я помню, последний раз, когда он вышел в свет, он был бандитом-восьмиклассником. Это было четыре года назад на Олимпиаде.

– Да, принцу Оуэну, – повторяет королевский страж или кто он там. – Телефон у вас?

– Да, у меня, – хриплю я.

Словно в тумане, прислушиваюсь к их беспокойству о конфиденциальности и отвечаю, что не получала доступ к его телефонным данным.

– Нет, у нас все хорошо. – Мама разговаривает по телефону и направляется в мою сторону. – Никто ничего не захватывает. С чего вы взяли? – Ее голос замолкает, когда она смотрит на внушительные фигуры в дверях. Джон и Зак стоят прямо за ней.

– Спасибо за звонок, миссис Джун, – говорит она жене мистера Стенли на другом конце. – Все хорошо. Хорошего вам вечера.

Мама поворачивается ко мне.

– Зора?

– Мама, произошла путаница, и эти люди пришли за телефоном, который я взяла по ошибке. Пойду принесу, – говорю я.

Не могу ждать, чтобы оказаться в комнате, переварить информацию… и, возможно, кричать от шока и растерянности в подушку.

Трясущиеся ноги несут меня наверх, пока дуэт службы безопасности разговаривает с моей семьей. Когда возвращаюсь, Зак стоит по стойке смирно, будто на нем доспехи. Джон выглядит так, точно руками снимает со всех чары беспокойства. Мама стоит с таким видом, словно на телеигру попала.

– Настоящий принц? О боже! – кричит она.

Переводит взгляд на меня, затем на охрану.

– Боже мой, – зловеще повторяет мама, обхватывает меня за плечи и притягивает ближе. – Вы обвиняете нашу дочь в краже телефона?

– Нам просто хотелось бы узнать, как она получила его в свое распоряжение, – говорит охранник с квадратной челюстью, когда я возвращаю телефон Оуэна.

– Подождите. Он сказал, что телефон украли? – спрашиваю я.

Шок как рукой сняло. Теперь я киплю от гнева. Кем они себя возомнили? Приходят в наш дом и сыплют обвинениями! За кого они нас держат? Мы не их подданные!