Иккинг понимал: если он поедет со склона ущелья на лыжах, то не доберется до дна. Истерики гнались по пятам, они пристрелят его или схватят, прежде чем он успеет спуститься,

И в долю секунды он принял решение.

Он решил не ехать вниз по ущелью, а вместо этого, мрачно сжав зубы, повернул направо, по склону, который вел прямо к обрыву.

— Что ты д-д-делаешь? - заверещал Беззубик. — Там же обрыв в д-д-двести метров! Ты же п-по-погибнешь!

За спиной у них из леса выскочили Истерики. Увидев, куда направляется Иккинг, они даже не стали тратить стрелы. Только заулюлюкали вслед:

— Куда тебе несет нелегкая, Хулиганское ОТРОДЬЕ?

— Передай привет Валгалле!

Они хорошо видели обрыв. Снег там заканчивался, и начинался бесконечный провал в пустоту.

— С-с-стой! — завизжал Беэзубик. — ОС-С-СТАНОВИСЬ!

— Зачем? — спросил Иккинг. — Что мне остается? Думаешь эти истерики тепло пожмут мне руку и отпустят с миром?

— Н-н-нет! — зарыдал Без зубик, — Но нельзя же с-с-спуститься на лыжах с-с-с обрыва! Это же очень Д-Д-ДАЛЕКО!

— Вот потому-то мне и нужна твоя помощь, Одноглаз, — обратился Иккинг к огромному Саблезубому Дракону, который скакал с ним бок о 6ок.

— А с чего ты взял, — ухмыльнулся Одноглаз,— что я СТАНУ тебе помогать? Терпеть не могу людишек. Одним из вас розовокожих рабовладельцев, больше, одним меньше — мне-то какая разница?

— Верно, — согласился Иккинг. — Но если я погибну, следующим Вождем Лохматых Хулиганов станет...

Склон кончился. Иккинг спрыгнул с обрыва, наклонило я вперед, широко расставив лыжи.

Одноглаз расправил могучие крылья и спорхнул следом.

— Kто станет? — допытывался Одноглаз. — Кто?

Иккинг, как птица, воспарил в бесконечно-синее небо, а потом спикировал ВНИЗ.

— Сопляк Мордоворо-о-от!!! — на лету за вопил Иккинг.

Он со скоростью ста пятидесяти миль в час мчался навстречу морскому льду.

Глядя снизу на драгоценного сына Великого Вождя, готового вот-вот сломать себе шею, Брехун Крикливый тоже завопил.

Через три секунды Иккинг шмякнется на лед и разобьется насмерть.

Через секунду Иккинг был уверен, что Одноглаз спасет его.

Через две секунды его уверенность несколько поколебалась.

Но в конце концов Саблезубый Ездовой Дракон подоспел вовремя, На одну крохотную, жизненно важную долю секунды ненависть к людям взяла было верх...

Но потом он, сложив крылья, спикировал вслед за Иккингом.

Саблезубые Ездовики умеют пикировать стремительно и красиво, как соколы, В мгновение ока Одноглаз схватил Иккинга за пояс, распростер крылья и, будто огромный белый воздушный змей, взмыл в небо. Иккинг взвизгнул от радости.

Далеко внизу мальчишки захлопали в ладоши; раздалось Оглушительное Хулиганское «УРА!». Брехун от радости чуть не упал в обморок.

— Сопляк Мордоворот? - повторил Одноглаз, планируя на распростертых крыльях. — Это такой рослый рыжий парень с носом, как свиной пятачок?

— Он самый, — подтвердил Иккинг,

— Тогда ты, наверное прав, — отозвался Одноглаз, воспаряя еще выше. — Ты, пожалуй, единственный человечишка, которого стоило спасать...

А далеко вверху, над обрывом, Громила-С-Топором от злости переломил лыжные палки, как спички. К небесам вознесся его громоподобный голос:

— Я ДО ТЕБЯ ЕЩЕ ДОБЕРУСЬ! Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! - Громила не помнил себя от ярости. — У ЧЕРТА НА КУЛИЧКАХ НАЙДУ! ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ ДОСТАНУ! ТЫ ОТ МЕНЯ НЕ СКРОЕШЬСЯ НИ НА ДНЕ МОРСКОМ, НИ Б ЗЕМНЫХ НЕДРАХ, НИ В БОЖЕСТВЕННОЙ НЕБЕСНОЙ ВЫСИ! КЛЯНУСЬ ТЕБЕ, ХУЛИГАНСКОЕ ОТРОДЬЕ, ТЫ У МЕНЯ ЕЩЕ ПРИПОМНИШЬ ДЕНЬ, КОГДА ПОРАЗИЛ СТРЕЛОЙ ЗАДНИЦУ НОРБЕРТА СУМАСБРОДА!!!

Потом его голос стих вдали.

— Напомни мне - сказал Иккинг Беззубику, - в ближайшие двадцать лет носа не показывать на Истерии.

— Н-н-никогда, — с жаром поправил его дракончик. — Н-н-никогда больше не показывать!

Несмотря на то что Саблезубые Драконы очень массивны и мускулисты, они могут пролетать только короткие расстояния; через минуту Одноглаз мягко опустил Иккинга прямо к саням Брехуна Крикливого, Брехун не помнил себя от радости. Он поднял глаза на Истериков — те стояли над обрывом, потрясая кулаками и издавая Истерические Вопли, — и решил, что пора смываться. Брехун погрузил Рыбьенога и остальных мальчишек в сани, запряг Саблезубых Ездовиков, и вся компания с радостными песнями без приключений вернулась на родной Олух.

Той ночью Иккинг спал плохо. Стоило ему на минуту задремать, как в его кошмарном сновидении появлялся Норберт Сумасброд и кричал:

— Я ТЕБЯ В ПОРОШОК СОТРУ! В КАПУСТУ ИЗРУБЛЮ!

И Иккинг просыпался в холодном поту.

Наутро Беззубик проснулся злой как черт, потому что так и не сумел вернуться в Зимнюю Спячку, Чего он только не проделывал! Даже зарядку сделал, чтобы получше устать. Выпил на ночь теплого молока и лег спать вовремя. Однако ничего не помогло! Ровно в пять часов утра его пушистые реснички широко распахнулись — ЩЕЛК! — как будто моллюск раскрыл раковину, и всё: больше дракончик не сомкнул глаз ни на минуту.

И Иккингу поспать не дал. Словно маленькая, разъяренная бутылочка с горячей водой, Беззубик взвился со своего места в ногах у Иккинга, вскарабкался по Иккингову телу, уселся хозяину на лоб и сердито зашипел:

— Б-б-беззубик ОПЯТЬ п-п-проснулся... Это нечестно... нечестно! ПОЧЕМУ Б-б-беззубик не спит? Все кругом с-с-спят...

Не слишком-то приятно, когда в пять часов утра ты просыпаешься оттого, что у тебя на голове сидит дракон и сердито шипит, пуская кольца вонючего дыма прямо тебе в ноздри.

— Ну вот, теперь и я проснулся, — буркнул Иккинг, кашляя спросонок. — будь добр, выдувай свои кольца куда-нибудь в сторону, у меня уже горло болит- - -