— Я созвал Совет, дабы объявить, кто через два дня забросит сеть в мою лососевую запруду.

Ответом ему был одобрительный гул.

— Я выбрал Эльфина.

Гул смолк. Такого решения не ждал никто. Люди переглядывались, кое-кто за спиной сложил пальцы от нечисти.

— Я знаю, о чем вы думаете, — продолжал Гвиддно. — Вы считаете Эльфина неудачником…

— Он проклят! — раздался голос из толпы, остальные согласно загудели.

— Тише! — выкрикнул кто-то. — Пусть вождь говорит.

— Лов станет Эльфину испытанием. Вытащит богатую добычу — проклятие снято.

— А если нет?

— Если нет, ищите другого наследника. Я не останусь королем дольше Самайна. Время выбирать нового предводителя.

Эта последняя и самая значительная новость была встречена почтительным молчанием. Одно дело — удачи и неудачи Эльфина, совсем другое — выбор нового короля.

— Возвращайтесь к своим занятиям. Я все сказал, — произнес Гвиддно, а про себя подумал. — «Ну все, дело сделано, пусть потихоньку переваривают».

Пока народ расходился, бард Хафган вышел вперед и поклонился королю. Он был в длинном синем одеянии, несмотря на ясный весенний день.

— Зябнешь, Хафган? — спросил Гвиддно.

Друид скривился и поглядел на солнце, застывшее сейчас в зените.

— Я чувствую холод приближающегося снега.

— Снег? Сейчас? — Гвиддно поднял глаза: высоко-высоко в ясном солнечном небе плыли белые облака. — Но уже почти Бельтан — зимние снега миновали.

Хафган засопел и плотнее закутался в плащ.

— Я не буду спорить о погоде. Ты не посоветовался со мной насчет ловли лососей. Почему?

Гвиддно отвел глаза. Ему не хотелось открывать душу друиду, который не сражается, не женится, не знает обычных человеческих забот.

— Ты медлишь с ответом, — заметил Хафган. — Ложь часто застревает в горле.

— Я не буду тебе лгать. Я не посоветовался с тобой, потому что не счел это разумным.

— Вот как?

— Эльфин — мой единственный сын. Ради своих сыновей человек должен сделать все. Я решил, что в этом году ловить будет Эльфин. Я не хотел, чтобы ты встал поперек моего замысла.

— Думаешь, я возразил бы?

Гвиддно смотрел в землю.

— Это была твоя ошибка, Гвиддно Гаранхир. Твой замысел свидетельствует о мудрости, но его разрушит погода. Я мог бы тебя предупредить.

Гвиддно вскинул голову.

— Снег!

Бард кивнул.

— Близится буря. Ветер и снег с моря. Лосось пойдет поздно, и запруда будет пуста.

Гвиддно печально покачал головой.

— Не говори Эльфину. Может, что-нибудь да вытянет.

Друид насупился и собрался идти прочь.

— Великая Матерь всегда щедра.

— Я немедленно принесу жертву. Быть может, она смилостивится.

— Не думай, что тебе удастся отвратить бурю, — бросил Хафган через плечо.

Гвиддно поспешил в свой просторный дом. Если богиня и не защитит Эльфина, возможно, она хотя бы немного облегчит его долю.

Утром в канун Бельтана темные тучи затянули небо и с моря налетели ледяные порывы, несущие снег с дождем. Тем не менее в отцовском доме Эльфин встал рано, надел доху и вышел навстречу двум родичам — смотрителям лососевой запруды.

Все время, пока лошадей укрывали лишними меховыми попонами, пока садились в седла и ехали к реке, спутники Эльфина бормотали себе под нос и делали знаки против нечисти. Тот старался не замечать их грубости и жевал ломоть черствого черного хлеба, кутаясь в охотничий плащ и гадая, что принесет ему сегодняшний день.

Эльфин был крепким юношей с широким открытым лицом и добрыми карими глазами, русоволосым и рыжеусым. Он любил застолье, еще больше — выпивку, хорошо и охотно пел. Он не искал себе лишней работы, но и в помощи никому не отказывал. Короче, он был равно хорош и нравом, и лицом.

В отличие от окружающих Эльфин легко сносил свое невезенье и словно бы не замечал его. Он только дивился, из-за чего возникает столько шума. Да и что пользы задумываться — удача и несчастье в руках богов, которые распределяют свои дары, как им заблагорассудится. Судя по его опыту, все идет как идет: бейся-не бейся, ничего не изменишь.

Да, погода могла бы выдаться получше. Мокрый снег и ветрище — плохое подспорье для рыбной ловли. Но что с того? Разве он в силах прекратить снег или поставить преграду ветру?

Тропа от селения вилась вдоль чистых вод Диви, сейчас холодных и серых под темным стальным небом. Ветки с уже проклюнувшимися почками гнулись под тяжестью снежных шапок. Пронизывающий ветер обжигал лица, седоки горбились, вбирая головы в плечи, кони, опустив головы, брели вперед.

Когда они добрались до запруды, утро было уже в разгаре. Плотные тучи по-прежнему закрывали небо, снег валил все так же густо, но ветер заметно ослабел. Смотрители спешились. Поперек реки, на мелководье, висели на шестах сети. И на них, и на кольях, торчащих из черной воды, лежал снег. Заснеженные лиственницы, словно одетые в белое друиды, строго смотрели на Эльфина из-за реки.

— Вот запруда, — пробасил один из смотрителей, здоровенный детина по имени Киалл. — Валяй.

Эльфин дружелюбно кивнул и принялся стягивать одежду. Раздевшись догола, он пошел к воде, осторожно перебираясь через мокрые валуны. Наконец он вступил в реку и, обхватив руками плечи, чтобы унять дрожь, побрел к первой сети.

Она тяжело шла из темной воды, и Эльфин тянул рьяно, однако сеть оказалась пустой.

Он бросил быстрый взгляд на берег, на оскалившихся родичей, которые не тронулись с места, пожал плечами и медленно двинулся к следующему шесту. Кожа его от холода покрылась пупырышками. Вторая сеть была пуста и третья тоже. В четвертой же обнаружилась запутавшаяся коряга.

— Злополучный день, — проворчал Киалл, и голос его зычно разнесся над водой. Эльфин притворился, что не слышит, и продолжал работу.

— Чего зря мерзнуть, — отозвался второй смотритель, Эрмид. — Разведем костер.

Оба принялись собирать сухую растопку. Когда Эльфин в следующий раз поднял глаза, на полянке возле реки уже горел костерок. Он выбрался из воды и присоединился к товарищам.

Опустившись на колени возле костра, юноша блаженно застонал, чувствуя, как оттаивает в тепле зазябшее тело.

— Что, вдоволь наловился? — спросил Киалл. Эрмид грубо хохотнул.

Эльфин протянул руки к огню и ответил, стуча зубами:

— Н-намерзся вдоволь, эт-т-то верно.

Ответ разозлил Киалла. Он вскочил и затряс кулаком перед лицом Эльфина.

— Ты! Эта твоя неудача хуже всех прежних вместе взятых! Теперь мы в этом году ничего не поймаем!

Эльфин обиделся, но отвечал спокойно:

— Я еще не закончил того, для чего пришел.

— Что толку? — ревел Киалл. — Слепому видно, что ты сегодня ничего не вытащишь!

Юноша вновь вошел в ледяную воду и медленно двинулся к противоположному берегу, проверяя одну сеть за другой. Киалл глядел ему вслед, потом сказал Эрмиду:

— Все, я на это насмотрелся.