— Вы сегодня кажетесь мрачнее обычного, милорд, — заметила, проходя мимо со стопкой книг, няня Абигейл, мисс Ширле. Должно быть, несла их в комнату девочки. Женщина остановилась и оглядела его с ног до головы. — Несомненно, это связано с решением взять в жены незнакомку.

К счастью, она пробормотала последнюю фразу себе под нос, понимая, что ей прощается то, что едва ли допустимо для остальных слуг.

— К тому же я не знаю, что с ней делать.

— О, милорд! — Няня подмигнула ему, даже не покраснев.

— Я имел в виду, где ее поселить. — Исайя покраснел сам, что странно для человека, имевшего репутацию самого сурового и хмурого джентльмена в Уиндермире и его окрестностях.

— Если не думаете о наследнике, я предлагаю бывшую комнату вашей матушки.

Няня кивнула и пошла дальше.

Что ж, вполне разумно отдать мисс Пенниджонс покои матери, ведь скоро она станет виконтессой Скарсфелд. Так тому и быть.

Исайя поднялся по лестнице на третий этаж и остановился у двери. Он не заходил в комнаты уже довольно давно. Разумеется, слуги поддерживали их в чистоте и порядке, но ведь они не испытывают те чувства, которые наверняка обрушатся на него, стоит переступить порог. Дело не только в кончине хозяйки, хотя он по-настоящему горевал и оплакивал мать, а больше в том, что в этих стенах он всегда испытывал радость, а потом все внезапно оборвалось. Было время, когда мама была его миром. А он ее.

Исайя осторожно открыл дверь. Все изменилось и уже не было таким, как в его восемь лет. Мамины вещи давно убрали, потому что он не желал превращать ее покои в музей.

И все же ее присутствие отчетливо ощущалось. Он видел, как она стоит в дверях детской и улыбается, а потом внезапно на глазах появляются слезы, слышатся всхлипы. Но вот она замолкает, взгляд становится пустым и отстраненным.

Расстояние между ними хуже плача и тишины. В тот последний день, в канун Рождества, она так же стояла в дверном проеме его комнаты, на том же месте, что и он сейчас в ее покоях, смотрела на сына и молчала, ее лицо не выражало ничего, никаких эмоций.

Будто он был для нее никем, незнакомым ребенком.

Возможно, появление в доме новой леди Скарсфелд пойдет всем на пользу, ведь хуже быть уже все равно не может.

В Фелиции Пенниджонс его волновало лишь одно — поладит ли она с Абигейл.

«Очень важно, чтобы ей это удалось», — подумал Исайя, закрывая дверь и поворачиваясь спиной к комнате с обитавшими там призраками. Он надеялся, что лорд и леди Пенфилд хорошо подумают, прежде чем рискнут разрушить счастливую семью. Впрочем, вполне возможно, что Фелиция и Абигейл не полюбят друг друга, тогда у графа и графини будет козырь.

Стоя в темном коридоре, Исайя вспомнил данный сестрой совет — почаще улыбаться. Что ж, надо ему последовать. Исайя растянул губы, чувствуя, как приподнялись щеки, и подумал, стоит ли открывать зубы или нет. Обнажив зубы, он попытался представить, как выглядит.

Внезапно отворилась дверь в конце коридора и появилась мисс Ширле с кипой книг.

— Вы решили напасть на меня, милорд?

Вот и ответ. Зубы лучше не показывать. Для интеграции в общество так будет лучше.

Сестры просили позволить сопровождать их с Питером в Скарсфелд, но Фелиция отказала. Она чувствовала, что желание их не так велико, они лишь испытывают неловкость из-за того, что ей придется пережить процедуру знакомства с мистером Мрачность без поддержки. Так они стали называть его — мистер Мрачность. А иногда лорд Угрюмый.

Фелиции казалось это несправедливым, ведь все три сестры ни разу не говорили с этим человеком. Несмотря на то, что им известно, у него может быть совсем неплохой характер. Они и видели его взрослым только однажды, нельзя исключить, что в тот день у него были причины пребывать в плохом настроении.

Фелиция разглядывала в окно поезда пастбища с пасущимися стадами коров и овец, красивые дома, окруженные садами, и размышляла о своей участи.

Она посмотрела на Питера, сидевшего напротив на диване, обитом малиновым бархатом, и ощутила, как сильно нервничает. Все в ней дрожит, будто внутри ее поселился и жужжит целый рой пчел.

До станции Уиндермир оставалось всего десять минут, а кузен более чем спокоен. Его голова опущена на грудь, даже слышалось тихое посапывание.

Если бы она могла быть такой спокойной. Впрочем, удивляться нечему, ведь на следующей неделе кузен вернется домой, в свою привычную жизнь.

Содрогнувшись, Фелиция напомнила себе, что и у нее вскоре начнется своя жизнь. Неизвестно, какой она будет, но ничего не остается, как принять ее, ведь нельзя же подвести семью и проигнорировать волю матушки. И позволить Джинни оказаться на ее месте. А больше всего она не желает превратиться в старую деву, воркующую с чужими детьми, не имея своих.

Когда-то Фелиция наивно полагала, что сможет принять такую судьбу, но сейчас, получив возможность выбора пути, задалась вопросом, не была ли причиной ее смирения безысходность. Так она по привычке старалась найти положительные черты в любой ситуации.

Возможно, и сейчас невольно поступает так же. Осознавая неотвратимость, пытается думать только о лучшем, что может быть для нее в этом браке. Вероятно, она одна из тех людей, которые приспосабливаются к любой ситуации. Возможно ли, что подобная тактика не лучшая в ее положении?

Что ж, по крайней мере, по слухам, Уиндермир — чрезвычайно красивое место. Хотя сейчас картина за окном поражала серостью и холодностью, впрочем, это естественно для такого времени года. Фелиция коснулась пальцами стекла, оказавшегося тоже ледяным.

Питер желал незамедлительно отправиться в Скарсфелд, как только они сойдут с поезда. Фелиция же хотела остаться на одну ночь в городе, на чем и настаивала. Нельзя бросать аквариумную рыбку в новую воду сразу и ожидать, что она легко приспособится, необходимо дать время адаптироваться.

Она намеревалась посвятить это время себе, проехаться по Уиндермиру, привыкнуть к новым улицам, звукам, людям. И только потом отправляться в поместье, расположенное, как говорят, всего в нескольких милях к северу от городка. А еще она слышала, что в тех местах снег нередко покрывает землю к Рождеству.

Питер продолжал похрапывать, а Фелиция принялась думать о Скарсфелде. Любопытно, что это за место? Приятное или мрачное? Дом уже начали украшать к Рождеству? Скорее всего, нет. Если лорд Скарсфелд действительно человек замкнутый, он едва ли озаботится подобными вещами. В глубине души она надеялась, что он не такой, каким его считают. Украшение особняка к празднику позволит ей сблизиться с будущим мужем, ощутить начало новой жизни с ее новым смыслом.

Да! Именно! Смысл жизни в том, что ей нужно.

Лорд Скарсфелд не объяснил, в чем причина его желания столь спешно жениться, но Фелиция надеялась, что сыграет роль в чем-то важном. Таково ее предназначение в качестве леди Скарсфелд.