5· Чернофигурный лекиф; т. н. художник Гели; ок. 500 г.

6. Чернофигурная чаша; ок. 500 г.

7. Чернофигурная амфора; ок. 510 г.

Непосредственный переход от растения к напитку обозначен чашей Диониса, в роли которой выступает то канфар с двумя ручками, то рог – ритон; в вазописи они становятся специфическим маркером бога и как бы эмблемой власти Диониса, того, кто владеет и наделяет вином и опьянением. В вазописи широко представлен именно этот аспект Диониса, и, хотя в греческих культах он не является исключительно богом вина,[51] на керамике он почти всегда изображается в непосредственной близости к винограду и с чашей. Этот предмет сам по себе отсылает к Дионису и ко всем связанным с ним свойствам вина. И последняя деталь: Павсаний, греческий путешественник II века нашей эры, описывая Афины, уточняет, что Керамик, квартал гончаров, получил «свое имя от героя Керама; он был сыном Диониса и Ариадны».[52] Щедрому да воздастся! Дионис не только бог вина, он косвенно связан с изготовлением керамики; вот и еще одна причина, по которой художники и гончары, находясь под патронажем Дионисова сына, делают бога вина главным персонажем своего изобразительного репертуара.

Греки не пьют в одиночку: употребление вина понимается как коллективная практика.[53] Симпосий устраивают сообща, по особым правилам, цель которых – подчинить совместное удовольствие[54] некоему распорядку. Приняв этот распорядок, человек становится частью компании, которая на время устанавливает определенные правила винопития, смешения вина с водой. Чтобы симпосий удался, нужно добиться правильного смешения – не только жидкостей, но и симпосиастов, согласующихся между собой, подобно струнам инструмента, а также сбалансированного сочетания самых разнообразных развлечений:[55] выпивки, ароматов, песен, музыки, танцев, игр, застольных бесед. Симпосий представляет собой совместное мероприятие, программа которого может варьироваться; это одновременно и зрелище, и действо, и удовольствие, в котором задействованы все пять чувств: слух, вкус, осязание, обоняние, зрение.

В пиршественной зале каждый участник расположен таким образом, чтобы видеть всех остальных и быть с ними в равных условиях, в пределах всеобщей видимости и слышимости, так, чтобы обмен речами шел легко и свободно. Ложа расставлены вдоль стен. За спиной ничего не происходит, все видимое пространство организовано таким образом, чтобы участники симпосия могли беспрепятственно встречаться взглядами. И рядом с каждым пирующим, и напротив него находится другой пирующий. В результате археологических раскопок были обнаружены такие пиршественные залы: все они довольно скромного размера. В некоторых святилищах, где во время религиозных праздников проводились большие коллективные трапезы, эти помещения были хоть и небольшими, зато многочисленными. Так, в святилище Артемиды Бравронии в каждом из девяти помещений одинакового размера, выходящих в портик, насчитывалось по одиннадцати лож [8].[56]

8. Святилище Артемиды Бравронии: пиршественные залы.

Это архитектурное пространство зачастую находит отражение в вазописи – на сосудах, на которых представлен симпосий. На чаше, подписанной горшечником Иероном (hieronepoesen) [9],[57] изображено шесть лож с возлежащими на них симпосиастами. С одной стороны, слева, нарисован бородатый мужчина с чашей в руке, другую руку он положил на плечо полуобнаженной женщины, которая вертит чашу на указательном пальце.[58] Перед ложем стоит невысокий столик, на нем лежат венки и – никакой еды; трапеза закончилась, настало время выпивки. В центре изображена женщина, играющая на флейте (авлосе), она стоит перед бородатым симпосиастом, который держит чашу. Справа изображение сохранилось хуже: персонажа рвет в стоящий на земле большой сосуд, а женщина, отвернувшись, поддерживает ему голову, в аттической иконографии эта сцена не единична, художники время от времени показывали сопутствующие празднику распущенность, неумеренность в еде и питье [77].[59] В поле изображения расположена висящая на стене корзина С другой стороны чаши интерьер тот же – три ложа и перед каждым по столику Ложа занимают три бородатых симпосиаста. Тот, что слева, на ложе один, перед ним стоит раздетая женщина – ее одежда висит рядом – и выплетает из волос ленту, которая держит прическу На двух других ложах женщины возлежат вместе с пирующими, та, что справа, вертит на пальце чашу, как и ее товарка на противоположной стороне. В поле изображения нарисована пара кастаньет (погремушек-кроталов), точно такие же мы видим в руках у танцовщиков [2]. Между ложами стоит канделябр с маленьким зажженным светильником наверху; снизу подвешены ковш и цедилка. Такую же цедилку держит персонаж, нарисованный под ручкой чаши; в другой руке он держит кружку: это виночерпий, pais, чья крошечная фигурка зримо указывает на его возраст и статус; слово pais (малыш), столь же амбивалентное по значению, как и французское «garçon», употребляется как по отношению к ребенку, так и по отношению к рабу. С точки зрения композиции этот pais расположен симметрично большому кратеру, изображенному под другой ручкой. И слуга, и сосуд – оба являются обязательной принадлежностью пира.