Он вскинул красивую бровь, скорее удивленно.

Неужели не сработало? Как же так? Всегда ж работало! Может, это у него любовь такая!

— Как жаль, что это ненадолго, — мрачно произнес он, а у меня внутри все заледенело.

Мы шли какими–то окольными путями, и меня это пугало. Все вокруг было мрачным и очень пугающим.

— П–п–почему мы идем здесь? — робко спросила я, видя на горизонте черную карету без гербов и красивых завитушек, как у всех. Мрачный кучер сидел на козлах, спрятавшись за высокий воротник и треуголку. Одинаковые черные лошади хрипели, а из их ноздрей вырывался пар. Но они были еще далеко.

— Чтобы не смущать никого вашей неземной красотой, — послышался четкий ответ. При мысли о том, что мои чары не сработали, мне стало страшно.

Дверь кареты от души распахнулась. Внутри было темно и неуютно.

— Мне туда? — робко спросила я, пытаясь что–то разглядеть внутри и придерживая юбку. Не успела я опомниться, как меня запихнули в карету. Я едва успела унять перепуганное сердце, отползая подальше и натягивая свою юбку. Хвостик нервничал и трясся. Иногда он выделывал нервные резкие восьмерки. Все внутри пахло кожей и горькими мужскими духами. Запах был незнакомый, неуютный, как и сама карета

— Трогай, — послышался мрачный голос, когда я робко подняла глаза на фигуру, сидящую рядом..

Сейчас он привезет меня домой, бросит на кровать, задерет юбку, а там…

Я закусила губу, косясь на красивый и мрачный профиль.

«Запомни, Амелия!», — любил поучать дядя, когда я выросла. — «Мужчины любят залезать симпатичным девушкам под юбку. Но многие мужчины не рады обнаружить там любое слово на букву «х»!

«Прямо любое?», — спрашивала я, видя с каким укором смотрит на дядю тетя.

«А что я не так сказал? Хрен, хворь и хвост — ни один мужик не рад видеть под женской юбкой!», — пояснял дядя, невзирая на возмущение тети. — «Так что хвост лучше не показывать!».

Я примерно знала, что сразу после свадьбы наступает первая брачная ночь, когда невесту раздевают. При мысли, что меня сегодня будут раздевать, мне стало так страшно, что я съежилась, глядя в окно. Мы проезжали какой–то мрачный лес.

— Так, я не понял. Это что такое было? — послышался голос, а я тут же села ровно. — Вы чем–там мне по ноге бьете?

Только сейчас я поняла, что все это время нервно и не отдавая себе отчет, барабанила хвостом по сидению. И видимо, попала по его дорогому сапогу.

— Ножкой, — ответила я, пока трусливый хвост спрятался за плотно сжатые колени. Точно! Сейчас он привезет меня разденет и все! — Извините.

Плохой! Плохой хвост! Только я перестаю его контролировать, как он тут же ведет себя … как хочет. Может, в лес? А что? Дорога здесь плохая, карета едет медленно, так почему бы и не попробовать сбежать?

Я представила себя в лесу, сооружающей шалашик, вокруг поют птички и ярко светит солнышко.

Почему бы нет? Эх! Была, ни была!

Я толкнула дверь кареты, а она распахнулась настежь, а я выпрыгнула из кареты, как когда–то выпрыгивала из нашей брички, но кое — чего не учла.

Нога поехала в грязи, и я растянулась в зловонной луже.

— Стоять! — послышался страшный голос, когда я встала видя испачканное платье и грязные руки. Теперь нужно бежать! И чем быстрее, тем лучше!

Я посмотрела на страшный дремучий лес. Деревья переплетались, кусты бузины и боярышника расползлись почти до самой дороги. Я посмотрела на жуткий лес, а жуткий лес посмотрел на меня множеством светящихся глаз.

Ой, что–то я передумала!

Медленно, хлюпая грязью, я попятилась, как вдруг столкнулась с Инквизитором. От ужаса я подскочила на месте и дернулась в сторону леса. Глаза, которые вроде бы как исчезли, вспыхнули снова.

— Я подожду, когда вы определитесь, куда бежать. Либо от меня в лес. Либо от леса ко мне, — послышался мрачный голос.

Посмотрев на бледное лицо этого страшного человека, я подобрала юбку, поджимая хвост, и бросилась в сторону зарослей колокольчиков и ближайших кустов, как вдруг оттуда выпорхнула целая стая страшных ворон.

С криками они взлетели вверх, а я с визгом бросилась обратно в карету.

Грязь текла с меня ручьем, а мне на колени опустился белоснежный чистый кружевной платок.

— Спасибо, — прошептала я, вытирая им брызги грязи на лице. И снова мне показалось, что в нем есть что–то светлое. — Мне бы переодеться.

— Вам бы переродиться, — заметил Инквизитор, демонстративно отсев от меня на противоположное сидение.

Пока кучка грязи имени меня вздыхала и вытиралась, изредка поднимая робкие взгляды на красивое лицо.

— Что там у вас шевелится под платьем? — спросил мрачный голос.

— Совесть, — кротко ответила я, снова мысленно ругая хвост и пряча его подальше. С хвостом жить не так уж и удобно!

— Главное, своевременно, — усмехнулся мой муж. Мне даже страшно было его так называть!

— Возьмите, — протянула я платочек обратно, с которого текла грязь. Вся юбка насквозь была мокрой. Зато на руках и на лице грязи стало меньше.

В этот момент карета подпрыгнула на кочке, а я очнулась только тогда, когда меня резко усадили обратно на сидение.

— Как вы? — послышался очень сдержанный голос, а я с ужасом смотрела на красивый фиолетовый костюм, покрытый грязью и отпечаток моей грязной руки на его щеке и шее.

Ой, я смутилась. Неужели ему важно знать, как я себя чувствую? Ну наконец–то!

— Хорошо, — улыбнулась я, снова робко глядя на мужа, который взял двумя пальцами грязный платок и брезгливо выбросил его из окна кареты.

— Я не спрашиваю, как вы. Я спрашиваю, как вы посмели! — сверкнул глазами красавец, а я понимала, что если раньше в карете ехала один поросенок, то сейчас их два. И если один поросенок смирился, второй негодовал.

— Простите, — прошептала я, мысленно ругая кочки и подлетая еще на одной. — Я всегда считала, что муж и жена должны вместе делить невзгоды! Поровну.

Свирепый вдох заставил меня опустить глаза, рассматривая грязь на юбке.

— Вы сильно злитесь? — спросила я, поднимая робкий взгляд и сминая юбку на коленях.

— Чудесная сегодня погода, — странным голосом произнес инквизитор, а я слышала, как барабанит дождик по крыше кареты. — А за окном такая красота!

Он