Р. М. Муклевич в труде «Политработа в боевой обстановке»[89] немалое место отвел явлению массового дезертирства в годы Гражданской войны и мерам по борьбе с ним. Главным образом автор говорил об агитации как о «первом и основном» методе. В данной работе совершенно не упомянуты комиссии по борьбе с дезертирством и лишь однажды сказано про абстрактные «органы, ведающие борьбой с дезертирством». Р. М. Муклевич систематизировал типы дезертирства, подробно рассмотрел проблему т. наз. самострела. Интерес представляет работа К. В. Скерского «Красная армия в освещении современников белых и иностранцев»[90], в которой он рассмотрел периодические издания Гражданской войны, сводки и донесения противников большевиков, воспоминания белогвардейцев в том числе, по интересующей нас теме. Работа написана в жанре полемики.

Вопросу дезертирства уделил внимание в своих статьях и С. И. Гусев[91]. Он отнес восстания, вызванные объявлением новых мобилизаций, к явлениям исключительным, имевшим место лишь в «кулацких районах». С. И. Гусев подчеркивал большой урон, который дезертирство наносило армиям и тылам всех воюющих сторон. В русле борьбы с повстанческими и бандитскими элементами интересующая нас тема представлена в исследовании А. Буйского[92].

Важнейшей работой 20-х гг., непосредственно посвященной истории Гражданской войны на Северо-Западе, в которой широко использованы архивные источники, является профессиональный труд Н. А. Корнатовского «Борьба за Красный Петроград»[93]. Это крупнейшее и наиболее обстоятельное исследование по обороне Петрограда в 1919 г. честно и прямо повествует о проблемах красных войск, вскрывает причины поражений. Здесь же мы находим факты и размышления о состоянии дисциплины, о дезертирстве. Этот вопрос автор раскрывал в основном на материалах Псковской губернии. Книга ценна и количественными данными по борьбе с дезертирством. Вопросы дезертирства красноармейцев на Северо-Западе рассматривались также Я. Ф. Барминой и М. Я. Курзиниером[94], А. А. Геронимусом[95], Г. С. Пуховым[96].

Характеристика следующего историографического этапа, его отличие от периода 20-х – начала 30-х гг. содержатся в статье Ю. А. Ильина: «Вопрос о военно-мобилизационной политике властей в деревне и реакции крестьянства на принудительные призывы в ряды РККА был трансформирован в летопись боевых побед Красной Армии над белогвардейцами и интервентами»[97]. Острая тема массового дезертирства всячески лакировалась, ее значение умалялось. Это заметно уже в «пограничной» работе Г. С. Пухова[98], в статьях Н. А. Корнатовского 30-х гг.

Для советской послевоенной историографии был характерен взгляд на дезертирство в Красной армии, представленный, например, в монографии А. С. Умнова. Автор понимал его как проявление «известного сопротивления» со стороны «некоторой части крестьянства» режиму диктатуры пролетариата[99]. «Краткая история Гражданской войны» подчеркивала большую политическую значимость дезертирского вопроса, объясняя его возникновение «темнотой и несознательностью» масс[100]. В двухтомнике «Гражданская война» (1986 г.) явление дезертирства объяснялось как «мелкобуржуазные колебания среднего крестьянства»[101]. Мероприятия по борьбе с этим злом были поддержаны основной массой крестьян, что и привело к успеху. Отождествление дезертиров-красноармейцев с имущими слоями деревни было вполне традиционно для историографии этого периода, их кулацкая сущность особо, иногда натянуто, подчеркивалась. В работе Е. И. Медведева (1974 г.) читаем: «Большинство дезертиров – выходцы из зажиточных крестьян и середняки. Например, из 15 дезертиров села Подъем-Михайловского Самарской губернии 13 имели в хозяйстве от двух до семи лошадей, по 2-3 коровы и много посева»[102]. В «Энциклопедии Гражданской войны» (1983 г.) теме дезертирства в Красной армии отведено чуть более одного столбца (вместе с труддезертирством и дезертирством из белых армий)[103].

Советская историография Гражданской войны на Северо-Западе России обходила почти полным молчанием дезертирский вопрос. Одновременно подчеркивались массовые уклонения крестьян Петроградской губернии от юденичевских мобилизаций, чему противопоставлялось единение фронта и тыла 7-й армии[104]. Факты дезертирства у противников большевиков неизменно выступали одним из важных доказательств неприятия народом «белой идеи», нежизнеспособности их правительств.

На новом постперестроечном этапе разработки проблемы выделим в первую очередь монографию М. А. Молодцыгина «Красная Армия: рождение и становление. 1917–1920 гг.», в которой нашему вопросу уделена часть главы с метким названием «Туда… и обратно»[105]. Автор, оперируя огромным фактическим материалом из фондов Российского государственного военного архива (РГВА), изложил проблему дезертирства как в рамках комплектования Красной армии, так и в социальном плане. В монографии приведен анализ крестьянских писем на фронт, в которых затрагивалась тема дезертирства. Одним из выводов автора стал тезис о том, что нередко деревня сама подталкивала красноармейцев к побегу и возвращению домой. Опыт создания комиссий по борьбе с дезертирством представлялся М. А. Молодцыгину не слишком удачным.

Историк В. И. Голдин в своем историографическом очерке (2000 г.) отметил повышение интереса к проблеме дезертирства у красных и белых, но если последняя была вполне разработана, то «дезертирство из Красной армии ранее специально не исследовалось»[106]. Важные статистические данные содержатся в скрупулезном исследовании Г. Ф. Кривошеева[107]. Краткий обзор развития военно-уголовного законодательства в вопросе об уклонении от военной службы и дезертирстве дан в монографии председателя гарнизонного военного суда Ю. П. Оноколова[108]. Монография В. В. Галина ставит «дезертирский вопрос» на одно из важных мест истории Гражданской войны в России, но данный автор рассмотрел его без опоры на архивные материалы[109].

В современной историографии также следует выделить ряд статей. Работа В. В. Овечкина «Дезертирство из Красной армии в годы гражданской войны»[110] ставила целью комплексно отразить вопрос дезертирства за весь период войны. С. Н. Щеголихина в статье «О воинской дисциплине в Белой и Красной армиях»[111] соотнесла состояние дисциплины противоборствующих сил. Главный вывод автора: большевики использовали более гибкую систему борьбы с дезертирами, потому лучше справились с проблемой. По ее мнению, в годы Гражданской войны «в целом дезертирство… являлось свидетельством того, что личные интересы (пожалуй, впервые в российской истории в столь массовом масштабе) становились гораздо выше официально проводимых государственных»[112]. Статья А. В. Долговой также посвящена проблеме дезертирства как в Красной, так и в Белой армиях[113]. В ней рассмотрены причины, масштабы, характер, последствия данного явления в основном на уральском материале.

Статья М. В. Ходякова «Петроградская комиссия по борьбе с дезертирством в годы гражданской войны»[114] является не только единственной специальной работой по военному дезертирству в Гражданской войне на материалах одной из губерний Северо-Запада, но и первой, анализирующей деятельность отдельной региональной комдезертир в динамике за весь период ее существования. В разделе с говорящим названием «В Красной Армии служить не дай Бог» сборника «Горячешный и триумфальный