И вдруг «голова кружится?», «тошнота, рвота?». А как же новогоднее чудо? Дух Рождества? Вера в Деда Мороза? Обязательное исполнения желания, если написать его на бумажке, сжечь под бой курантов, а потом перемешать пепел с шампанским и выпить?

– Нога болит? – продолжил перечислять мои недуги порно-доктор.

– Болит, – пришлось сознаться мне.

Именно в этот момент произошло то, что заставило неведомых мне до сегодняшнего дня мурашек пронестись галопом по всему телу, а после замереть в испуге, в осознании, кто они, где и что происходит, а дальше закружиться в плавном танце на мягких лапах, как у кошек.

Вот что с женщинами недостаток тактильного контакта делает! А всего-то Егор вновь взялся за мой пострадавший голеностоп в тугой повязке, покрутил его, как интересную деталь от конструктора, и опустил на место, в смысле – на кровать, проведя тёплой ладонью по почти оголённому бедру. Мини-кимоно, помните?

– К новому году будете дома, Елена Константиновна, – пообещал доктор и встал, чтобы отправиться к следующей пациентке.

Что значит, буду дома к новому году? Дома? Прямо у себя дома? В квартире с ремонтом середины прошлого века и чешской стенкой? А как же загородный дом, двое детей, секс, наконец? Я ведь не о совместном поедании мороженого мечтала, когда мой Егор осматривал мою ногу!

Доктор продолжил осмотр, а после вышел, на прощание скользнув по мне очень многообещающим взглядом, таким… от которого мурашки ожили, навострили ушки – вопрос, есть ли у мурашек ушки, оставим знатокам, – и вернули веру в прекрасное.

В секс, загородный дом и двоих детей. Мальчика и девочку. Двойняшек, естественно.

– Вот это да, – горячо зашептала Марина в трубку, прервав мои мечты о прекрасном. – Ка-а-ак этот твой чудо-врач на тебя смотрит! С ума сойти. Я подглядывала в щёлочку, пока меня какая-то ненормальная медсестра не выгнала со словами, что надоели озабоченные почитательницы Поздняка. Ты бы обозначила границы, а то…

Маринка многозначительно замолчала, вовремя сообразив, что не стоит давить на свежее больное – измену Родиона.

– Лена, можно говорить тише? – зашипела с соседней кровати старушка.

Хотела бы я сказать, милый божий одуванчик, но этот «одуванчик» скандалил каждый раз, когда кто-то говорил по телефону или открывал воду в душевой при палате, а так же, когда к ней приезжали дети и внуки – эти умудрялись привести не то, поставить не там и дышать не в нужной тональности. С особенным задором она ругалась с процедурной медсестрой, требуя «прокапать витамины, чтобы прочистить сосуды».

Пришлось выбраться в коридор, чтобы выслушать восторги Марины по поводу моего Егора. Примерно на двадцатой минуте писков, визга, вздохов я увидела, как из кабинета с надписью «дежурный врач» вышел Егор Вячеславович. Егор. Мой Егор, если я уж его выдумала.

– Изюмова, – сказал он. – Простудитесь, – он выразительно посмотрел на то, что Марина называла кимоно.

Я быстро свернула беседу, в надежде продолжить беседу с порно-доктором.

– А можно меня не выписывать на новый год? – выпалила я то, что волновало сильнее всего на тот момент.

Помимо перспективы секса, загородного дома, свадьбы и двоих детей, конечно, но это, как бы я ни воображала и ни мечтала, было нереально. А вот провести новогоднюю ночь в раздолбанной квартире, в одиночестве пялясь на лакированную поверхность монстроподобных шкафов очень даже реально.

– Я посмотрю, что можно сделать, – улыбаясь, ответил мой Егор, а я засияла, как самая новогодняя из всех новогодних ёлок.

Глава 6

Через полчаса я сидела в том самом помещении с надписью на двери «дежурный врач» и пила чай с вишнёвым вареньем в компании порно-доктора.

За это время мы успели перейти на «ты». Конечно же, я понимала, что в таком неформальном общении нет ничего хорошего, помнила про врачебную этику и деонтологию, так, кажется, называется учение о проблемах морали и нравственности в медицине, однако меня это не волновало.

Я ничего не понимала в медицине, с моралью и нравственностью, судя по моим шальным мыслям и мурашкам, тоже не слишком-то была знакома, как и с этикой. Ведь по всем законам я должна была страдать по Родиону – человеку, который меня бросил через десять лет отношений и свадьбы, я же бесстыже пускала слюни на порно-доктора, заедая их вишнёвым вареньем.

– Значит, не хочешь домой на праздник? – перешёл на «ты» Егор Вячеславович, предварительно заявив, что его можно называть Егором.

Не вообще всем, для всех он кандидат самых настоящих медицинских наук, Поздняк Егор Вячеславович, а для меня – Егор. Мысленно я добавляла «мой» и не возражала стать его. В идеале навсегда, чтобы в комплект входили свадьба, дом и двое очаровательных детишек, но так как в сказки в двадцать восемь лет, да ещё сразу после эпичного провала в личной жизни, не верится, я была согласна и на одноразовую акцию пользования.

– Нет, – кивнула я. – Не хочу.

– Это плохо, – Егор задумчиво посмотрел на меня, я вздохнула. – Давай вместе встретим новый год? – вдруг сказал он, от чего я едва не получила ещё одну травму – удар челюсти об пол. – Я тоже один остался.

– Тебя тоже бросил муж? – от неожиданности выпалила я.

Егор подавился чаем, мне пришлось стучать его по спине, на ходу извиняясь за собственный глупый язык.

– Нет, – засмеялся он. – Меня не бросал… муж, – он ещё раз засмеялся. – И жена тоже, – продолжил он.

Я приуныла. Жена? Ну конечно, чего я ожидала? Что такого шикарного порно-доктора, целого травматолога, кандидата медицинских наук не будет жены? Таких мужчин щенками разбирают, как говорил мой папа, выразительно глядя на Родиона, всем видом показывая, что не той породы я выбрала кобеля. Кастрировать бы его, может и стал бы человеком, а так – морока одна.

– Неправильно выразился, – поправил он себя. – Жены у меня нет, поэтому бросить она меня не может. Сразу добавлю, что никакой близкой подруги тоже нет.

– Да ладно? – скептически буркнула я.

Не могло такого быть, просто сразу нет. Что значит, нет близкой подруги? Это у такого-то мужского экземпляра? Простите