Окончательно протрезвевший Сценарист, обходя здание и изучая внешний периметр, пытался решить другой вопрос, который он считал самым важным и насущным. Он прикидывал, как сохранить секретность лаборатории, и заодно, обеспечить безопасность её обитателей, являющихся в этом мире носителями таких уникальных знаний и технологий, которые могут стать поводом для мировой войны гораздо раньше выстрелов в Сараево. Поэтому, если быстро сбежать отсюда не удастся, легендирование и маскировка станут главными задачами, сразу же, после обеспечения хотя бы, сносных условий для текущей жизнедеятельности.

Последний эксперимент закончился «выбитыми» предохранителями, поэтому пришлось опять восстанавливать питание, проводить осмотр аварийно остановленного дизель-генератора, лезть на крышу, и подключать солнечные панели, чтобы не вырабатывать напрасно, в бытовых целях, драгоценный моторесурс дизелей, и не расходовать зря, бесценное в текущих условиях, дизельное топливо.

— Ты ничего не замечаешь? — спросил Кевина Джонни, глядя на землю с крыши лаборатории.

Вместе со зданием лаборатории, невольные путешественники захватили часть асфальта, причем очень красиво отрезали, будто циркулем очертив границу XXI-го века. Трехмерная модель катаклизма, таким образом, представляла собой идеально правильный шар тридцати метров в диаметре, внутри которого находился квантовый компьютер. Если бы, он располагался ровно по центру лаборатории, она бы с запасом поместилась в шаре, а так хронологический нож отрезал почти третью часть здания, захватив, вместо нее часть стоянки с полусотней разнокалиберных велосипедов, хозяйственный бокс, и стоящие рядом разноцветные контейнеры для отходов.

— То, что эпицентр катаклизма — наш квантовый компьютер, мы уже и так догадались, но вот что любопытно, — разглядывая монитор, удивился Сценарист, — во время первого тестирования я провалился в прошлое только с капсулой, а в этот раз мы улетели всем коллективом, да еще, с таким «приданым». Отчего, по какой причине, итог получился настолько разным?

— Мне другое интересно, что появилось вместо нас в Twente? Заросли бамбука?

— Не думаю. Симона, Джонни! Во время первого тестирования капсула исчезала?

— Нет, точно оставалась на месте…

— Тогда есть два варианта. Это может быть «квантовой суперпозицией», когда объект может быть одновременно в двух местах. Или теория Эйнштейна подтверждается — время не однородно и не прямолинейно. В 1812-м году я провел больше минуты, а в 2017-м, не прошло и секунды. Но любой из вариантов пока не приближает нас к разгадке, как это всё работает. Поэтому давайте посмотрим, чем мы располагаем?

В лаборатории имелось много электронных блоков различной степени комплектности, электронно-измерительного, и монтажного оборудования, инструментов, учебных столов, стендов. Помимо этого, присутствовали штатные университетские 3D-принтеры, манипуляторы, и целая коллекция плодов лабораторных работ — ползающих, плавающих, и даже летающих…

Порадовал уголок отдыха, где приютились холодильник, микроволновка, и четыре разномастных кофейных аппарата. Заботливо приготовленные для кофейных пауз булки, сыр, джем и прочий фастфуд позволял не голодать хотя бы первые три-пять дней.

Проблема состояла в подключении всего этого комфорта к водоснабжению и канализации, которые постигла та же участь, что и внешние кабели электропитания, и решить её «с наскока» не представлялось возможным — резервных источников воды, и автономной канализационной системы, лаборатория не имела.

Исследованный сарай оказался заброшенным бараком с земляным полом, и уже изрядно прохудившейся камышовой крышей, с двухъярусными лежаками, сооружёнными из грубо обработанных досок, к нему примыкал навес с полуразрушенной печью из дикого камня. В шаге от нее виднелся примитивный колодец, похожий издали на хаотично наваленную груду камней, накрытую бамбуковым щитом.

— Smoking tobacco, 404 Pearl street, New York, — прочитал Сценарист на изрядно выцветшем обрывке грубой упаковочной бумаги, аккуратно изъятом из печки.

— Мы на территории чьего-то брошенного лагеря, и его обитатели, скорее всего, были из США, или, как было принято говорить в начале двадцатого столетия, — САСШ. Правда, судя по разрухе и запустению, хозяева уже давно не следят за своей собственностью, и риск нарваться на обвинение в незаконном вторжении невелик, но, всё же, остаётся. Следовательно, требуется легенда нашего появления, и легализация, пока нас здесь никто не обнаружил, и не объявил «вне закона». Для этого требуется, как минимум, установить своё местоположение, а также точную дату, в которой мы оказались. Одним словом — идём на контакт с хроноаборигенами! Не вижу энтузиазма на ваших лицах, господа бакалавры новейших технологий!

Глава 9

Первый контакт с двадцатым столетием

Всё у нас получится! Ну, может, не совсем у всех, и не так, чтобы всё. Но приободрить-то надо.

Следующие два часа были целиком посвящены адаптации одежды, чтобы она не вызвала шок у местного населения. Кроме кроссовок и обтягивающих джинсов Симоны, которые здесь точно, никто не носит, всё остальное решили считать условно приемлемым. Местной валютой, без которой невозможно купить даже газету, было решено обзавестись посредством заурядного бартера «чего-нибудь ненужного» на требуемое.

В «ненужное» включили десяток сувенирных шариковых ручек с блокнотами, складной нож «Ganzo» с деревянной рукояткой, и велосипед, который позаимствовали на «трофейной» стоянке. Выбрали самый ржавый и неказистый — чтобы дешевле было умиротворить его хозяина после возвращения.

Первый контакт с местным населением прошёл на удивление беспроблемно. Крохотный (по меркам XXI-го века), портовый город назывался Инчхон, и жил шумной, деловой жизнью открытого порта, в котором иностранцев сновало больше, чем корейцев. Улицы, веером расходящиеся от порта по склонам холма, застроенные деревянными одноэтажными домиками, были плотно нашпигованы всевозможными отелями, барами, трактирами, лавками и конторами. Специализировались они на обслуживании многочисленных коммивояжёров, порученцев, жуликов и авантюристов всех мастей, ищущих лёгкой наживы, команд присутствующих в порту судов, военных и торговых. В общем, как на легендарном ковчеге библейского Ноя имелось «каждой твари по паре», здесь, на улицах города, разнообразной экзотики хватало, и встретить можно было кого угодно.

Обслуживая этот разношёрстный, и весьма беспокойный контингент, местные лавочники привыкли скупать у традиционно небогатых матросов всё, что те притащат, и никто, ничему, и никому не удивлялся. Припортовые коммерсанты в любом порту мира одинаковы, и всегда прекрасно совмещают обязанности купцов с неформальными функциями скупщиков краденого, успевая при этом, ещё и подрабатывать осведомителями для нужных людей.

Благодаря этим «труженикам» торговли, криминала и шпионажа, Джонни быстро обменял пишущие, колющие и двухколёсные принадлежности на местные, совсем недавно введенные в обращение, «воны», получив в процессе торговли массу дополнительной информации:

Лютовавшая пять лет назад эпидемия холеры, и накрывшие страну неурожайные годы, практически разорили местное население, но сейчас дела поправились, порт круглосуточно обрабатывает суда со всего мира, торговля процветает, и Чемульпо (второе название Инчхона), уже превосходит своего конкурента — порт Фузан.

Наиболее желанными гостями были американцы. С ними легче, и выгоднее иметь дело — они