Да, что говорить. Хорошо, если он эту травму вообще помнит, и она не вытеснена на задворки памяти по причине своей крайней болезненности. Ну что, мистер Глостер? Пошалим?

Я выглянула в коридор и увидела на боевом посту свою новую подругу целительницу, а по совместительству довольно сильного мага бытовика. Мы пошептались с ней минутку, похихикивая. И я, убедившись, что Джейн верно поняла мой замысел, принялась с удовольствием наблюдать за шоу в ее исполнении.

Джейн пальчиком поманила мой дубовый антикварный стол, который я заранее распорядилась установить в своем кабинете. Стол медленно поднялся и важно поплыл по направлению к палате. Я открыла дверь, стоя в сторонке и оставаясь невидимой для пациента.

Благополучно доставив стол к окну, Джейн отправила туда же стул и поднос с чашками и заварником. Чашки протестующе звенели, а заварник возмущенно покачивался. Мы с Джейн хохотали, закрывая рот рукой.

Наконец, она удалилась, пожелав мне удачи одними губами. Я нацепила на лицо милую улыбку и шагнула в палату. Улыбка застыла как приклеенная. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Сознание кричало: «Скользящий!» и привычно пыталось меня покинуть. Но кто же ему позволит?

Я, лишь слегка покачнувшись, все же устояла на ногах, порадовавшись, что нацепила морок заранее и сейчас вряд ли выгляжу готовой грохнуться в обморок. Отключила внутренний образ обугленной паутины. Затем максимально жизнерадостно поприветствовала пациента и медленно, стараясь не делать резких движений, пошла к столу.

Тут меня ждало еще одно, не менее сильное потрясение. Я узнала его. Узнала лежащего на кровати молодого мужчину, несмотря на изможденное до последнего предела лицо, тусклые волосы и безжизненный взгляд. Его губы больше не улыбались, а щеки были мертвенно-бледные.

Как же так? Почему ты? Мой защитник, храбрый и благородный, чья внутренняя сила казалась неисчерпаемой, а уверенная улыбка недвусмысленно намекала, что ты на голову выше всех окружающих людей и обстоятельств.

Воспоминания о нем всегда помогали мне жить, как он сам когда-то помог выжить неловкому подростку, девчонке-оборванке, отчаянной драчунье и не менее отчаянному романтику, в ожидании первой любви.

Жалость и отчаяние затопили меня. Захотелось разгладить пальчиком морщинку между бровями, очертить линию подбородка, стереть темные круги под глазами, схватить Дена в объятия и кричать смерти: «Мое, не отдам!»

Стоп, Сюзи, остановись! Ты же знаешь, это ТАК не работает. Будем действовать по протоколу. Успокаиваемся. Вдох-выдох. «То березка, то рябина. Куст ракиты…э…над рекой». Обожаю иномирные песни. Так, улыбку по шире. И что там с мороком?

Прислушиваюсь к эмоциям пациента. Угу, Его воображение еще уменьшило мой итак до неприличия несолидный возраст. Угу, я шаловливая первоклашка. Гм, ну ладно, усиливаем эту линию. А еще я…Что? Плюшевая игрушка?! Так, спокойно. Я плюшевая игрушка, и меня так и хочется…хм…потискать? Ну уж нет уж. А что же тогда? Почесать за ушком? Так не кошка же? А, была не была. Да, Ден. Я милая плюшевая игрушка и тебе очень хочется почесать меня за ушком. И, может быть, я даже замурлычу.

Наша словесная перепалка, которую я веду механически, почти не вслушиваясь и усиливая морок. А сама готовлюсь к главному: выложить карты на стол. То есть это клиент так должен думать, что «карты на стол», На самом деле все карты я пока оставлю при себе. Этакая ловкость рук и никакого мошенства. Морочница я или где?

— Итак, что касается лечения…

Ден был ожидаемо озадачен моим намерением перенести принятие решений на завтра. Но протокол в этом вопросе однозначен: только в рабочем кабинете, только клиент «при параде» и только на следующий день. Я много раз читала, почему работает именно такой расклад. Но только сейчас по-настоящему увидела, почувствовала, как это важно. И еще раз утвердилась в мысли и в дальнейшем не отступать от принятых протоколов лечения. А пока…Так, о чем мы говорили? Я прокрутила в уме нашу беседу. Мой чай… Мой чай с березовыми почками и хвойными иголками?! Да он издевается!!!

Ден.

Проснувшись необыкновенно рано, я вспомнил, что сегодня мне есть чем заняться. Для начала я вынужденно озаботился поиском приличной одежды. В углу палаты неожиданно обнаружился большой шкаф, и я небезосновательно заподозрил, что одежда может быть именно там.

Негромко ворча для бодрости и время от времени подбадривая себя особенно дорогими моему сердцу ругательствами, я сполз с кровати и отправился в дальний путь.

Шкаф медленно, но верно приближался. Заглянув наконец внутрь, я действительно увидел там свои вещи. Интересно, откуда они там взялись? Вытащив первые попавшиеся джинсы и неопределенно-спортивную футболку, я побрел назад. Мне еще предстояло напялить все это и не помереть в процессе. Иначе грош цена всем моим стараниям. Вряд ли Лилиан позволит мне похорониться в чем-то отличном от черного смокинга.

В результате предпринятых мною титанических усилий, к моменту прибытия личного транспорта в виде инвалидной коляски, я был готов, одет и даже почти причесан.

И вот я сижу напротив моей юной феи. Фея ослепительно улыбается. Но за этой широкой улыбкой вдруг на секунду мелькает страх. И я, благодаря появившимся вчера крупицам силы, очень четко улавливаю этот момент. Более того, память услужливо возвращает меня к нашему знакомству: вот девушка стоит у двери в палату, и на лице ее настоящий ужас, не имеющий ничего общего с приклеенной улыбкой.

Пока я рассуждаю, чем мог так напугать целительницу, ее страх вдруг сменяется искренней радостью, почти восторгом. Так и кажется, что девушка сейчас заскачет на одной ножке. Ее так обрадовало, что я потрудился прилично одеться? Боялась, что я все же явлюсь в больничной пижаме? Да уж. Тут есть чего испугаться. Эта пижама — то еще произведение искусства.

Ну и чему же Вы так рады? Я вопросительно поднял бровь и Сюзи досадливо поморщилась.

— Я спалилась, да? Вы заметили? — проговорила она виновато.

Я ухмыльнулся и поднял бровь еще более выразительно.

— Ну ладно, раз уж Вы все равно заметили…

Она внимательно уставилась на меня.

— Скажите, Вы ведь вчера вспомнили что-то хорошее? Что-то очень важное и хорошее, да?

Я сразу понял, о чем она, и не имел ни малейшего желания это обсуждать. Но девушка смотрела на меня с такой надеждой.

— Кота, — буркнул я. Я вспомнил своего кота, Макса.

Тут девица все же захлопала в ладоши.

— Кота! Ну конечно же! Я почти догадалась!

На ее лице разливалось блаженство.

— Вы менталист? Читаете мысли? — с подозрением спросил я.

— Нет. Мне это не нужно. Даже скорее может помешать. Я просто угадала. Ну почти, — смущенно добавила она.

— А как? — решил я до конца разобраться в вопросе.