сделали всё, вбухали в неё всё, что у нас было. Мы бы вытянули её, но не хватило медикаментов…

Когда закончилась операция девочки, принесли второго тяжелораненого. Я понял, что надо оперировать мне. Две пули вошли в грудную клетку, кувыркнулись там, осколки пошли через печень, в брюшной полости повреждено было всё. Кто-то из коллег сказал, что это милиционер Александр Журавлёв. Его ранили, когда он с напарником перегораживал грузовиками улицу от боевиков; напарник погиб на месте.

Где-то я зашивал, где-то удалял кишечник прямо кусками, потому что сито сплошное, закрывал печень, поджелудочную – всё, что только можно было. В грудной клетке ничего не делали, только трубку воткнули, чтобы лёгкое расправить. За окном грохотали очереди.

Меня вдруг прорвало. Я стал ругать чеченцев, называть их вояками, которые прикрываются больницами и бабами. В это время я увидел лицо моего помощника над маской – бледное как мел. Он стоял, не шевелясь. Я повернул голову и увидел двух чеченцев с автоматами в руках. В глазах – злоба. Я что-то пробурчал, сказал «работаем» и продолжил на каком-то автоматизме. Внутри я весь сжался, ждал очередь в спину. Но – пронесло, они ушли.

Александра мы вытянули. Я уже знал, что милиционеров они расстреливают. Нужно было положить его в отдельную палату, чтобы в бреду он не выдал себя. Мы вывезли его из операционной, это был первый раз, когда я вышел в коридор. Получается, оперировал восемь часов. Смотрю, вроде, моя больница – те же стены, коридор, но сидят толпы людей. Возле ординаторской работал телевизор. Чеченцы смотрели «Новости». С экрана вещали, что в больнице находятся несколько десятков заложников, а боевики убегают из города.

ТЕЛЕКАНАЛ ОРТ, ВЫПУСК ПРОГРАММЫ «ВРЕМЯ», 14 ИЮНЯ, 21.00

Ведущий Игорь Выхухолев:

Событием дня сегодня стало террористическое нападение группы чеченских боевиков на город Будённовск в Ставропольском крае с захватом административных зданий и десятков заложников. Есть убитые среди сотрудников МВД и гражданского населения.

В нападении на Будённовск приняли участие около ста вооружённых бандитов. В 12.30 в город ворвались два грузовика КамАЗ. Бандиты предприняли попытку с ходу захватить районный отдел милиции, сотрудники которого сумели отбить атаку. После этого террористы, рассредоточившись группами по пять-шесть человек, начали обстреливать на улицах города ничего не подозревающих мирных граждан, захватывали автотранспорт и поджигали дома. Они также устроили на улицах Будённовска настоящую охоту на людей, давя их колёсами захваченных автомашин. Преступники установили на крыше горящего здания крупнокалиберный пулемёт и взяли под обстрел прилегающие улицы, не давая пожарным возможности бороться с огнём. Второй пулемёт бандиты установили на крыше захваченной ими городской больницы, угрожая уничтожением находившимся в здании клиники шестидесяти пациентам и медработникам.

Наличие многочисленных заложников, по различным неофициальным источникам от пятидесяти до двухсот человек, осложняет подразделениям милиции проведение операции по окончательному обезвреживанию террористов.

Бандиты, захватив заложников из числа местных жителей, с приближением вечера начали группами отступать из Будённовска. Маршруты отхода проходят через глубинные села Будённовского района Ставрополья в направлении административной границы с Чечнёй.

Это враньё меня обескуражило. Я понял, что под такую информацию нас всех вместе с больницей могут стереть с лица земли, сказав, что там были какие-то 50–60 человек.

С этими мыслями я шёл по коридору. Навстречу везли вторую волну раненых. Я выглянул в окно: «скорые» выгружали ещё пятерых.

В больнице работали четыре хирурга, но прибежали гинекологи, сразу включились в операции. Пришёл стоматолог Бедоидзе: «Я в вашем деле ничего не умею, но помогать-то я могу». Начмед Пётр Костюченко присоединился в качестве анестезиолога. Организовалась группа. Здорово справлялись мои медсёстры. Все они умели работать на операциях.

У операционного блока я столкнулся с двумя крепкими парнями. Они несли на руках пожилого человека. Было достаточного одного взгляда, чтобы понять – умирающий. Вся спина, тазовый пояс – в крови. Рядом была перевязочная. Я открыл дверь, увидел там свободный стол и врача. Раненого положили на стол, обнажили окровавленную зону для осмотра. Оказалось обширное ранение ягодиц, практически с отрывом одной из них, осколочные ранения поясницы, спины. Со слов парней, то ли под ним, то ли на нём взорвалась граната. Чеченца, который её кинул, они убили. Я велел врачу взять зажимы, накладывать их на кровоточащие сосуды и провести противошоковые мероприятия. Что и как делать, врач хорошо знал. Сам я выбежал в коридор, сказал постовой сестре готовить систему и подключаться для инфузии растворов.

Я направился в сторону гинекологии – нужно было принести стерильные инструменты и жидкости для инфузии, у нас снова почти всё закончилось. Телефонная связь не работала – чеченцы разбили все аппараты. Когда я оглянулся, увидел в коридоре врача из перевязочной. Я понял, что он ещё ничего не сделал, быстро подошёл к нему, повернул его и вошёл с ним в перевязочную. Я начал заниматься остановкой вялого на тот момент кровотечения и попросил его делать то же самое. Он подключился. Я снова оставил его и направился в гинекологию. Оглянувшись, увидел, что он опять уходит, бросив раненого. Я побежал назад, но у дверей меня перехватили парни, которые привезли старика. Один из них что-то кричал, прижал меня к стене и начал душить. Я с трудом вырвался и крикнул им: «Помогайте!» Вмести с ними я сделал всё, что нужно, но, к сожалению, старик умер на столе. Это был их отец.

Мы обязаны оказывать помощь всем, поэтому оперировали и боевиков. Среди них не было тяжёлых случаев. Мне запомнился мальчишка, Магомед, они его звали Малыш. Симпатичный, лет четырнадцати. Я его осмотрел: ранение мягких тканей правого плечевого сустава с симптоматикой повреждения плечевой кости. Рентгеновский снимок подтвердил перелом, но без смещений. От иммобилизации парнишка категорически отказался, первое время он использовал косыночную повязку, а потом снял и её. Если бы он был тяжело ранен, я бы его спас. Такие должны жить.

Раненые шли непрерывно. Их везли, везли, везли. Я вышел из операционной глубокой ночью. Коридоры были забиты заложниками и ранеными на каталках. Они рассказали мне, как чеченцы захватили город. Среди них я увидел врача, который убежал из перевязочной. Он лежал на полу и смотрел на меня умоляющим взглядом. Я развернулся и пошёл в свой кабинет.

Там меня ждали врачи и зав. отделениями. Сразу посыпались вопросы: что делать, как быть? Кто-то сказал, что нужно бежать из этого ада. Помню, я взял себя за ворот уже грязного халата и сказал, что мы все вот в этом символе должны оказывать людям помощь, и я не могу оставить ни пострадавших, ни