— Ааа! — не сдержал крика Элай.

Мир сузился до лишь одного ощущения. Лоден-спаситель! У него в теле сидит чужой. Гребаная инопланетная тварь!

От боли потемнело в глазах, и Ловсон на миг потерял сознание, ухнув в спасительный омут. Но буквально через секунду вновь очнулся. Корчась от мучительной рези в ноге, он орал так, как незадолго до этого вопил боец с черепом на щеке.

Морре пришел в себя и, не отрывая взгляда от страдающего командира, принялся шарить в грязи в поисках разрядника. Судя по его испуганной физиономии — помогать Элаю он собирался лишь милосердным выстрелом в голову. А позади, над горящим вездеходом охраны, из тьмы выдвинулось и повисло над огнем что-то жуткое. Что-то чудовищное. Ловсону показалось, будто из леса вышел огромный паук, вот только вместо крошечного тельца у него был человек в тяжелой броне штурмовика с тремя фонарями на груди. Лучи света пьяно резали темноту и в любую секунду могли наткнуться на Элая.

Громыхнуло орудие офицерского броневика. Отрывисто, торопливо, будто испуганно. Одна из лап чудища треснула, подломилась, и лес прорезал истошный то ли вой, то ли визг. Чудище осело, и штурмовик в его центре вскинул было оружие, но в следующий миг рухнул в горящие останки головного вездехода. Уцелевшие лапы паука не выдержали веса скафандра.

Тварь подняла сноп искр, но уже через секунду вырвалась оттуда. Объятая пламенем фигура штурмовика поднялась на несколько футов вверх и упала неподалеку. Элай увидел, как паук-штурмовик пытается подняться на ноги и как беспомощно бьют по земле полыхающие лапы за его спиной.

А потом все отошло на второй план. Тварь поменьше успешно прогрызала себе дорогу в теле Элая, и силы Ловсона выгорели, как порох в огне. Потом была вспышка, схлопнувшаяся в черное ничто. Мрак, темнота и неожиданное тепло. Мягкое, словно согретая в зимний вечер постель.

Краем сознания он понимал, что над ним склонилась Нара, видел, как из ее рук и глаз в его тело сходили призрачные, светлые волны и чувствовал, как замедлялся буравящий плоть клещ. Пока, наконец, тварь не замерла окончательно.

Но боль осталась. Не такая резкая, как минутой раньше, но все равно ощутимая. Что-то подсказало стратегу «Имперских карателей», что к ней нужно будет привыкнуть, что теперь она никуда уже не денется. И почему-то эта мысль показалась ему логичной, правильной и успокаивающей.

— Очнись, Элай! Очнись! — сквозь вату тумана прорвался крик, и Ловсон дернулся. Нара каким-то образом сумела затащить его в кабину и теперь хлестала по щекам, заставляя прийти в себя. — Элай?!

Снаружи взвизгнул разрядник, выстрел попал в борт броневика, выбив пучок искр, и морт с воплем ярости захлопнула люк вездехода. Проклятый Морре тут же забарабанил в дверь:

— Это жук! Он же жук! Спасите меня! Не его! Спасите! Аааа…

Боль утихла. Ныла где-то в районе пояса, но тот кошмар уже закончился.

— Ходу, солдат! — приказала водителю Нара.

В ее голосе больше не было нежности или лукавства. У морта осталась только сталь. Юнец за рулем бросил испуганный взгляд на приходящего в себя стратега, но подчинился. Машина резво скакнула вперед, и Ловсона хорошо тряхнуло. За пределами брони все еще орал Морре, стучал по люку оружием. Но вскоре, отстав от машины, стих.

— Приведи себя в порядок, Элай, — шепнула Ловсону Нара. Она побледнела. Видимо, магия Медикариума не прошла бесследно. Что же она сделала? Почему клещ остановился? Ведь их нельзя убивать! — У тебя максимум полчаса, Элай…

«Полчаса до чего?!»

Нара устало вздохнула, прикрыла глаза, будто раздумывая над чем-то, а затем решительно полезла к водителю на переднее сиденье.

— Он же станет жуком! — сквозь полубред сознания услышал Элай. Говорил солдат, и его ломающийся голос дрожал. — Он станет жуком, досса морт! Станет поганым жуком и сожрет нас, досса морт!

Стратег приподнялся, чтобы посмотреть на разговорчивого мерзавца. Голова кружилась, во рту поселилась вязкая горечь, и сейчас он необычайно остро чувствовал, как же воняет в недрах броневика. Едким потом, грязью и страхом.

Нара, соглашаясь, кивнула юнцу и обернулась на Элая. На миг их взгляды встретились, а затем морт ловким движением выхватила откуда-то из одежды стилет и одним ударом вонзила узкое лезвие водителю в горло. Тот дернулся, схватился за ее руку и жалобно заскулил, пытаясь оттолкнуться от Нары. Морт тем временем перехватила руль и столкнула хрипящего солдата с кресла. Щенок сполз вдоль бронированного борта на пол, заскреб в агонии ногами.

— На… ра… — прохрипел изумленный Элай.

— Гребанный ублюдок из охраны пытался тебя убить, Элай! — прошипела та, деловито взяв на себя управление броневиком. — И поверь мне, Элай, каждый из тех, кто узнает о том, что ты подцепил клеща — захочет тебя убить!

Их вновь тряхнуло.

— Приходи в себя, Элай. На базе не должны узнать, что ты инфицирован! — крикнула Нара, и в ее голосе он услышал слезы.

У Ловсона больше не было сил удивляться.

Спустя несколько минут вездеход неожиданно встал. Морт несколько секунд сидела неподвижно, положив руки на руль, и Элай занервничал:

— Что случилось, Нара?

— Ты еще не понял, что случилось, Элай? — со злостью спросила она и повернулась к нему. Несколько мгновений жрица буравила его взглядом, а затем тряхнула головой. — Ой, ладно… Лучше помоги мне… Ты можешь двигаться? Я надеюсь мы оторвались от… от этого…

Ловсон попытался приподняться. Тупая боль пульсировала в бедре, в боку, и где-то в потрохах, но магия морта поставила его на ноги. Хотя мышцы слушались с трудом, и очень хотелось завернуться в теплое одеяло, натянуть его до подбородка и уснуть.

«Соберись, слабак!»

— Надо вытащить его… — Нара даже не посмотрела на утихшего водителя.

Они с трудом выволокли его из броневика, и все это время Элай старался смотреть куда угодно, но только не на окровавленного солдата. Руки чувствовали, как тает тепло жизни в теле юноши. Мысли в голове копошились странные; под желудком поселилось противное щемящее чувство. Он хорошо понимал, что безымянный рядовой наверняка бы рассказал на базе о происшествии со стратегом. И тогда «укушенным» командиром заинтересовались бы жрецы Ксеноруса. Да и Медиакриум подтянулся бы. Для Ловсона оба варианта означали смерть на лабораторном столе.

Но парень был так молод…

Он украдкой посмотрел на Нару. Морт плотно сжала губы, и взгляда не поднимала. Вся ее одежда была выпачкана кровью убитого. Лоден владыка, что же у нее на душе сейчас творится?

Хотя есть ли душа у мортов?

Джунгли вокруг еще больше потемнели, и теперь казались живыми. Опасными. Элай покосился наверх, на просвет между могучими, переплетенными ветвями. Что в них еще таится? Что за чудище он увидел там, над броневиком охраны?

Бросив тело на обочине, они поспешно вернулись к машине. У дверей Ловсона повело в сторону, и от накатившей слабости ему пришлось ухватиться за люк. Нара понимающе кивнула и забрала у стратега разрядник: