можно думать, когда за спиной бегут четыре обезумевших хищника, а исход этой гонки зависит от тебя? Сервин снова поднял глаза на луну, стараясь не слышать рваное дыхание волков позади. Луна всегда играла важную роль в оленьем роду: у них считалось, что именно их северные предки везут по ночному небосводу волшебную колесницу, в которой восседает покровительница спокойного времени суток Луна. А звёзды рядом с ней — это маленькие оленята, которые спустя года, а может быть, столетия, сойдут на землю, чтобы потом снова вернуться на небосклон. У оленей было поверие, что тот, кто проживёт свою жизнь достойно, займёт место в упряжке госпожи Луны, и эта вера была настолько сильна, что за тысячелетия за оленьим именем закрепилась легендарная приставка — «благородный».

Бежали они долго, и Лира чувствовала, как всё тяжелее становится дыхание оленя, как всё чаще он спотыкается о снежные камни. А волки, казалось, и не думали уставать: они всё бежали и бежали, поочерёдно сменяя друг друга. Лира, крепко вцепившись в края саней, судорожно пыталась вспомнить, что надо делать, когда за тобой гонится голодная стая волков. «Первое, про что ты должна знать, когда окажешься в непредвиденной ситуации один на один с голодным зверем, — всплыли в сознании слова её соседа, — хищники боятся резких звуков». Огромная пасть щёлкнула очень близко от лица Лиры, и краешек шарфа остался в зубах голодного волка. «Вторая, очень важная вещь, о которой следует помнить — все животные без исключений боятся огня». Ещё две морды потянулись в медленном прыжке к краям саней, но так и остались за бортами. «И третье, что может однажды спасти тебе жизнь, — никогда не поворачивайтесь к агрессивному зверю спиной, потому что он воспримет это как сигнал к действию». «Не поворачиваться спиной. Резкий звук. Огонь», — обрывками пролетели мысли у Лиры в голове.

— Сервин! — крикнула она, стараясь перекричать свист ветра. — Я сейчас попробую отвлечь волков, но, что бы ни случилось, не оборачивайся назад! Ни в коем случае!

Сервин только мотнул рогами в знак того, что слышал, потому что говорить у него не было сил.

Лира, держа волков в поле зрения, слепо пошарила по дну саней в поисках какой-нибудь деревяшки. Она эльфийка. Она умеет колдовать. Может быть, не на первоклассном уровне, но наколдовать огонь она точно сможет. Что-то похожее на дерево подвернулось под руку — это оказался старый сигнальный факел, лежащий в каждых санях на крайний случай. Не сводя глаз с волка, который вырвался вперёд и бежал за санями на расстоянии вытянутой руки, Лира что-то прошептала, и яркое пламя вспыхнуло весёлым огоньком.

Громкий визг разрезал морозное пространство Северного полюса.

Сервин, не ожидавший резкого звука прямо у себя над ухом, хотел обернуться, но вовремя вспомнил слова Лиры и, снова предавшись мыслям о луне, только ускорил темп. Главный волк затормозил, сбитый с толку, и один из его сородичей по инерции влетел в него, но другие два сразу сообразили и, перемахнув через образовавшуюся свалку, словно два брата близнеца, погнались за санями. Они синхронно прыгнули, и оба одновременно взвыли от боли, когда горящий факел опустился ровно на их морды. Два волка упали, катаясь по земле и пытаясь потушить в снегу пламя, и их силуэты отдалялись всё дальше и дальше, пока, наконец, совсем не скрылись из виду.

Они ещё долго бежали по бескрайней занесённой снегом тундре, опасаясь погони. Ноги у Сервина заплетались, он спотыкался о каждую неровность и шероховатость и тяжело хрипел, ежеминутно сплёвывая образовавшуюся пену. Лира едва потянула вожжи, чтобы он остановился, и от этого лёгкого движения олень рухнул на землю, высунув язык от изнеможения.

— Не зря я волновалась, — тихо сказала Лира, опустившись на колени рядом с Сервином.

— Зато, — глухо ответил он, восстанавливая дыхание, — мы преодолели уже треть пути. Вон, впереди — Заспанные горы.

Действительно, впереди виднелись почти пологие на первый взгляд белые возвышенности. Заспанные горы были относительно невысокими и некрутыми, напоминая скорее большие холмы, покрытые лесом, чем горы. Чёрная хвоя редко пестрела на белоснежном фоне маленькими чёрточками; стволы деревьев, занесённые за долгие года зимы со всех сторон снегом, сливались с окружающим пейзажем, и от невозможной белизны на земле было видно даже тени, которые отбрасывали деревья в лунном свете. Единственным звуком, помимо рваного дыхания Сервина и Лиры, был скрип старых сосен, будто корабельная мачта медленно наклонялась во время шторма сначала в одну сторону, затем в другую.

Снова зазвенел колокольчик. Красные сани, тихо скрипнув полозьями о наст, неспешно покатились дальше, освещая дорогу старым сигнальным факелом. Фонари, которые должны были бы указывать путь вместо него, пришлось снять, потому что, как показала практика, были очень ненадёжными: при беге Сервин постоянно бил стекло, и в худшем случае сани быстро охватывал огонь.

Перед входом в лес и Лира, и Сервин на мгновение замерли, подняв голову вверх. Спокойствие, в которое хотелось окунуться с головой, обманчивой пеленой рассеялось между каждым стволом, вязким туманом опустилось на землю, запуталось в кронах и теперь медленно, но верно проникало невидимым ядом в сознание путников, которые вдыхали его сладковатый аромат полной грудью.

Едва заметная тропа примятым снегом уходила вверх, где вскоре терялась среди полумёртвых сосен. Робко брякнул колокольчик, и Сервин кроткой рысью поскакал в глубь леса, откуда за ними незаметно наблюдала чёрная пушистая тьма. Лира сняла с шеи шарф и придирчиво осмотрела: крупная вязка грозила распасться в руках от одного неаккуратного движения. Она что-то прошептала, и вот уже толстые нити быстро зашевелились, срастаясь в единый замысловатый узор и образуя заново порванный шарф, будто ничего и не было. Поплотнее закутавшись, Лира подняла глаза на небо: звёзды мерцали маленькими бриллиантиками, выстраиваясь в те самые созвездия, которые так часто описывают в книжках. Надо признать, она редко наблюдала звёзды: в замке Санта-Клауса их часто не было видно из-за бесконечной метели, так что и луна в скором времени превращалась в размазанное пятно света на небосклоне. А здесь они были совсем другие: тихие, ясные, словно кто-то разбил вазу, и стеклянные осколки разлетелись во все стороны. Лира вспомнила, как в какой-то книге ей встретилось сравнение звёзд с росой; но она никогда не видела росы, и даже не представляла, что это такое, потому что на Северном полюсе нет живой зелёной травы, нет и тумана, который на горячем рассвете мог бы осесть на ней каплями, нет и горячего рассвета, а есть только зимний, морозный, когда маленькое солнце наконец поднимается над горизонтом, зажигая лёд тысячами искр,