Папа разозлился и ушел к себе в комнату. Аська и не поняла вовсе, почему папа рассердился на то, что она так на него похожа. Эмма Григорьевна вздохнула, взяла Аську за руку и сказала:

— Пойдем, дочь, поищем еще раз твой слух.

Искать слух мама с Аськой пошли в большую комнату, где стояло мамино старинное пианино с большими подсвечниками. Оно досталось маме от ее бабушки — дедушкиной мамы, а той оно досталось от ее бабушки. А у кого оно было совсем до этих бабушек Аська уже и не знала. Зато мама так красиво играла на этом пианино. Мама у Аськи была ну совершенно необыкновенная. Таких мам, наверное, нет ни у кого.

Людмила Ивановна думала, что у нее обязательно родится мальчик, но родилась дочка Эммочка. Наверное потому, что бабушка долго думала про мальчика, мама тоже стала думать, что она мальчик и не стала играть в куклы. Аська тоже не играла в куклы. Впрочем, она в них играла, когда надо было их вылечить, то есть разрезать им животики. Поэтому все Аськины куклы были с распоротыми животами. Зато мама, как и Аська любила всякие палки, ножики, камушки. Вот мамина младшая сестра Алина целый день возилась с куклами и шила им всякие там платья и чепчики. А еще мама лазила по деревьям и сильно дралась с мальчишками, и поэтому бабушка все время “высняла отношения ” с их родителями. Приводит какая-нибудь тетя своего сына к Людмиле Ивановне и кричит:

— Ваша доченька опять избила моего мальчика! Смотрите — у него весь нос в крови!

— Какой ужас, — говорила бабушка, — надо немедленно обработать рану, — и шла за иодом.

— Вы лучше правильно воспитывайте свою дочь! — кричала тетя.

— Эмик, почему ты опять дралась? — строго спрашивала маму Людмила Ивановна.

— Мамочка, но он же бил маленького Ваньку! — со слезами на глазах отвечала Эмма.

— Вот видите как я правильно воспитала дочь, — говорила Людмила Ивановна, смазывая мальчику ободранный нос иодом, — она не позволяет обижать слабых.

Эта тетя уходила, а на следующий день приходила другая с подбитым глазом, то есть это ее сын был с глазом, и все начиналось сначала.

Бабушке все это надоело и она отдала маму учиться музыке, чтобы мама стала культурной девочкой. Мама сразу стала культурной и драться стала редко, потому что времени на это уже не хватало. А потом она закончила целых два института сразу — по музыке и тот, где учат много-много языков, но ей больше нравилось, когда много разных языков. Она и после института, до сих пор всякие книжки умные про эти языки пишет. А играет мама на пианино так, что заслушаться можно. Ее и папа полюбил, когда на концерте за роялем увидел.

Ну, в общем, стали Аська с мамой спрятанный слух искать. Села мама за пианино, ударила по белым клавишам, пропела “д-о-о, р-е-е, м-и-и, ф-а-а” и попросила Аську повторить. Аська повторила. По ее мнению даже очень хорошо вышло, во всяком случае громко и с выражением. Маме почему-то не понравилось и она попросила повторить. за ней еще раз. Аскька опять старательно все пропела. После того как Аська повторила в третий раз Чарлик под диваном стал жалобно скулить, а после четвертого раза прибежали испуганные папа, дедушка и бабушка С выпученными от ужаса глазами они стали спрашивать, что случилось с ребенком и почему он так истошно воет на весь дом.

— Ничего не случилось, просто мы занимаемся музыкальным развитием ребенка, — сказала мама.

— Ну да, слух ищем, — объяснила Аська.

Тут все стали хохотать. Когда все отсмеялись, папа предложил позвонить нашей соседке Айрумовой Зинаиде Модестовне. Она училась вместе с мамой музыке, а теперь сама детей учит. У Айрумовых вообще все в семье музыкой занимаются. Может они знают что-нибудь особенное, чтобы таких как Аська петь или играть на пианино научить. Зинаида Модестовна сказала пусть Аська выучит какую-нибудь песенку, а потом приходит к ней.

Папа нашел какую-то книжку с детскими песенками и нотами. Мама снова села за пианино, спела песенку про какого-то комара и все стали ее разучивать. Аська слова “Комарочка” выучила быстро и стала их петь:

Все мы песни перепели, — и-и-и,

Одного мы комарочка не певали — и-и-и…

— Ну как ты поешь? — возмутился папа, — песню надо петь, а не декламировать. Это же не стихи. Вот послушай:

Все-е-е мы пе-е-е-сни пе-ре-пе-е-ли-и-и…

Од-но-го-о мы ко-ма-роч-ка не пе-ва-а-ли-и-и-и…

Папа пел хорошо, мама даже долго смеялась, а вот Аська понять не могла, какую ей песню учить: ту что они разучили с мамой или ту что спел папа, и почему у этих разных песенок слова одинаковые. Когда она это спросила, папа опять рассердился:

— Ты что не слышишь, что ли, что это одна и та же песня, а не разные? — и папа опять запел.

На этот раз песенка у папы получилась и вовсе другая, но опять с теми же словами. Аська совершенно запуталась в этих песнях, а мама перестала играть, закрыла лицо руками и вся тряслась от смеха. Потом пришла бабушка и сказала, чтобы папа сейчас же прекратил это безобразие, потому что у них с дедушкой от папиного крика расколятся головы. Аська как только представила деду с бабой с лопнувшими головами так испугалась, что сразу забыла все слова. А тут еще Чарлик как зарычит, схватил папу за штанину и давай его оттаскивать от пианино. Дело кончилось тем, что папа снова на всех обиделся, сказал “учите без меня, раз вам не нравиться как я пою” и опять ушел к себе в комнату.

В общем, Аська с мамой выучили “Комарочка” и “Чижика-пыжика”, а на следующий день всей семьей пошли к Айрумовым проверять Аськины музыкальные способности.

Сначала, пока Аська пела разные там ноты, все сидели и слушали, а когда дело дошло до песен, то дедушка с бабушкой и все Айрумовы сразу куда-то заторопились и быстро убежали из комнаты. Зинаида Модестовна долго Аську не мучила, повернулась на крутящемся стуле к папе с мамой и спросила:

— Эммочка, может Аську в спортивный кружок записать?

— Какой еще кружок? — спросил папа.

— Ну, любой, самбо, например, — улыбнулась Зинаида Модестовна.

— При чем здесь самбо? Я хочу, чтобы моя дочь занималась музыкой, — опять не унимался папа.

— Музыкой Аське заниматься противопоказано. — ответила Зинаида Модестовна, — она абсолютно безнадежна.

— Это почему же? — спросил папа.

— Отягощенная наследственность, — вздохнула Зинаида