Я прошел в кабину к летчикам и стоя за их спинами наблюдал скачущую по каменистой пустыне с редкими промоинами ручьев размытую тень вертушки. С высоты полета пространство попираемое ногами казалось безжизненным и уныло однообразным. Бесплодная нищая земля, ковыряемая в мало мальски пригодных местах мотыгой да сохой также словно сто и наверное тысячу лет назад. Земля людей столь далеко отстоящих от современной цивилизации как и их предки во времена Тамерлана. Людей, не воспринимающих добровольно ничего нового, наоборот агрессивно отталкивающих это нечто, вторгающееся в их устоявшийся веками, повседневный, однообразный и унылый для постороннего глаза быт.

Вспоминалась услышанная недавно история про некого лейтенанта, идеалиста командовавшего отдаленным блокпостом, расположенным невдалеке от афганской договорной деревни, изначально считавшейся мирной и не доставлявшей никогда хлопот командованию. Старейшины придерживались нейтралитета, не вмешивались в междоусобицы гражданской войны ни на стороне правительственных войск, ни на стороне душманов. Блокпост не разу не обстреливался и считался спокойной точкой. Так оно и тянулось пока не заменился, отслужив свое в Афгане, командир мотострелкового взвода. На его место пришел новый, недавно выпущенный из училища паренек, искренне желавший помочь местному населению, цивилизовать деревню, провести в нее электричество от дизель-генератора.

Идея эта пришлась ко двору в политотделе, где тоже произошли рутинные замены и на смену людям более менее разбирающимся в ситуации, понимающим как осторожно нужно вмешиваться, а еще лучше не лезть вообще, в чужую, непонятную жизнь, пришли самонадеянные, воодушевленные по-школярски воспринятыми идеями, функционеры.

Старосту деревни удалось охмурить подарками и обещаниями великого и скорого процветания, часть стариков пошла за ним. В общем развернулась очередная ударная народная стройка. Солдатики заскучавшие без дела, установили привезенные БТРами столбы, натянули провода, поставили в прилипившихся к горам, сложенных из камней, обмазанных глиной домишках лампочки и дали свет. Приехавшие афганские товарищи объявили землю, принадлежавшую ранее какому-то родовому вождю вовремя уехавшему в Пакистан, народной собственностью, раздали документы на владение участками, на воду, пожали всем руки, покушали баранины и до наступления темноты оперативно убрались в Джелалобад.

Утром следующего дня завезенный на трейлере трактор подцепив блестящие сталью лемеха плугов пошел пахать поля, знавшие до того только примитивную соху. Трактор шел переваливаясь на кочках, отваливая ровные глубокие коричневатые борозды. За ним гурьбой бегала восторженная смуглая пацанва. Все казалось хорошо и благостно. Посеяли зерно, провели воду.

Прошло немного времени и поднявшиеся ветра безжалостно снесли вывороченный плугами тонкий плодородный слой вместе с засеянным зерном, обнажив каменистую безжизненную основу.

Привлеченные огнями, начали сползаться к деревне душманы. Подоспевший ко времени мулла, объяснил беду с пахотой вмешательством проклятых неверных, местью Аллаха за захват чужой собственности — земли и воды.

Закончилось все очень печально. Одной темной ночью огоньки деревни погасли а на генераторе резко упала нагрузка. На блокпосте решили, что ветер повалил столб и порвал провода. По линии отправили двух солдатиков на предмет обнаружения обрыва. Это сообщение оказалось последним, переданным радистом поста. Что с ними произошло дальше, никому кроме духов не ведомо. Когда после бесплодных попыток связаться с гарнизоном на блокпост прибыла тревожная группа, все столбы оказались спилены, трактор сожжен вместе с впихнутым в кабину трупом зарезанного солдатика-тракториста.

Забросанный гранатами и сожженый блокпост стоял разграбленный дочиста, а в углу лежал сваленный в кучу мертвый гарнизон во главе с командиром. Бедняге досталось больше всех. Перед смертью его пытали, жгли железом, резали живот. Что искали, какие секреты пытались от него услышать — непонятно. Да и врядли, толковое, полезное для себя ожидали услышать, ведь знал он совсем немного и духи это ясно понимали. Потом выяснилось, держался лейтенант до конца достойно, плакал, орал не своим голосом, но не рассаказал даже того что знал. Издевались духи, резвились. Запугивали этой смертью и наших, и своих. Кончился мирный блокпост, а весь договорный район стал одним из самых опасных. Вот и всё. Хотели как лучше…. Вся афганская история в сжатом виде, этакий краткий курс по афгановедению.

* * *

Пилоты вывели машину в заданную точку. Во всяком случае так, посовещавшись, сообщили в десантный отсек за пять минут до подхода. Под брюхом вертушки провисла все таже, изломанная провалами и распадами, земля. Пилоты заложили пару виражей осматривая местность, нет ли духов под нами. Потом, не заметив ничего подозрительного, резко снизились.

Казалось внизу не найти ни пятачка ровной земли, на которое поместилось хотя бы одно колесо вертолета, не говоря уже о нормальной посадке. Для летчиков подобное стало уже не в диковиной, а привычными условиями работы. Зависнув над небольшой сопочкой, они подали машину вниз и вертушка остановилась, балансируя, опираясь двумя колесами на самый край небольшой ровной площадки, поддерживая равновесие вращением винтов. Однако в разреженном высокогорном воздухе такие трюки не могли продолжаться долго.

— Вперед, ребята! Будем ждать через три дня, где условлено. Не задерживайтесь! Удачи! — Прокричал командир экипажа.

— К черту! — Отозвался старший группы. Я откатил дверку и в считанные секунды разведгруппа с грузом оказалась на земле. Спецназовцы выскакивая из вертолета сразу откатывались в сторону и изготавливались к стрельбе. Но врага не было, все обошлось тихо. Двигатель набрал обороты и вертолет ушел вверх. Мы легли на обратный курс.

Дорога домой — всегда короче. Дело сделано, разведчики заброшены в тыл душманов без шума и пыли. Летчики просчитали обратный маршрут в стороне от того, которым летели к точке высадки. Это разумно. Если духи засекли вертолет на пути к цели то имели возможность предположить, что и обратно машина пойдет тем же, вроде бы безопасным курсом. Кроме того, командиры душманов, обученные профессионалами далеко не дураки. Уж что-что, а в военном деле разбираются. Сразу возникнут ненужные вопросы зачем летал вертолет неверных шурави в глубь вражеского района, где нет советстких блокпостов, даже подразделений афганского царандоя, хадовцев или армейцев? Делать ему там по идее совершенно нечего, разве высаживать бойцов. Когда планировали операцию, исходя из эти соображений даже решили не пускать в прикрытие боевые вертолеты. Не привлекать лишнего внимания. Пролетел себе военно-транспортный борт и пролетел. На предельной высоте. Может шел в провинциальный центр, может к губернатору по гражданским делам.

На обратном пути мы немного расслабились, дали промашку, не заметили как подошли к гребню неприметного хребта. Взгляд успел зафиксировать бесшумно откинувшуюся маскировочную сеть, засверкавшие среди развалов каменных глыб вспышки спаренного крупнокалиберного зенитного КПВ, припавших к прицелам и маховикам душманов. Пилоты попытались в последний момент совершить противозенитный маневр, рванув машину вверх и в сторону от несущейся к кабине огненной трассы, но поздно.