Вскоре показался завод, на стене которого светились электронные часы, показывающие то температуру воздуха, то время. Я подъехала поближе и остановила машину за каким-то деревом с широченной кроной и кустарниками у корней — добиваться привлечения к себе внимания Родниченко было совершенно не в моих целях, я ведь собиралась следить за ним, а не демонстрировать свое присутствие.

Прикинув, что смена закончится через несколько минут, я не стала выходить из машины. Ждать я не очень люблю, мне обязательно требуется какое-нибудь дело, которым можно себя занять на время вынужденного бездействия. Сейчас я достала из «бардачка» мешочек с магическими «косточками» и решила немного с ними пообщаться.

Не подумайте, что я какая-то там колдунья, хотя меня и прозвали Ведьмой. Но это прозвище я получила за стервозный характер, а гадание… Как-то мне попались в руки эти самые «косточки» вместе с расшифровкой выпадающих комбинаций, и я заинтересовалась. Несколько раз попробовала, и вдруг выяснилось: подсказки верны! С тех пор я почти всегда, если, не дай бог, возникает какая-то сложная ситуация, обращаюсь за помощью к гадательным двенадцатигранникам. Они хоть и не дают прямого ответа на поставленный вопрос — а его, кстати, надо сначала хорошенько сформулировать, — но всегда указывают, в каком направлении следует двигаться в расследовании дальше. Сейчас я хотела уточнить, стоит ли мне подозревать в воровстве денег Родниченко.

Встряхнув мешочек, я высыпала его содержимое себе на колени и склонилась над «косточками». Перед моим взором предстала комбинация из трех цифр: 10+21+25. Значение ее было следующим: «Когда вы не призываете что-то плохое, оно и не случится. Если человек не хочет что-то изменить, значит, его устраивает положение вещей».

«Интересно, что хотели сказать этим „косточки“? — убрав двенадцатигранники в сумочку, подумала я. — Выходит, Родниченко все в его жизни устраивает, он совсем не собирается что-то менять, а следовательно, деньги друга ему были ни к чему. Или „косточки“ имели в виду что-то другое? Или кого из гостей? Но подозревать кого-то конкретно я пока не могу, так как ничего компрометирующего о ком-то из присутствовавших на вечеринке пока еще не знаю. Адвоката же и частного предпринимателя я вычеркнула из общего списка. Ну и замысловатый же мне достался ответ!»

Поразмышляв немного над предсказанием своих маленьких помощников, я взглянула на часы и поняла, что сейчас рабочие начнут покидать завод. Я вышла из машины, выбрала для себя такое место, где меня не сразу заметят, и сосредоточила взгляд на двери здания. Успела очень вовремя, так как из нее как раз потянулась вереница людей. Они о чем-то переговаривались у входа, прощались, а затем расходились в разные стороны: кто-то шел к остановке, а кто-то пешком вдоль высокого каменного забора. Где же Родниченко?

Но вот и знакомая фигура молодого человека появилась в поле моего зрения. Он, ни о чем не подозревая, медленно направился к остановке.

«М-да, и зачем я тогда пряталась? — усмехнулась я сама над собой. — Можно было сразу сообразить, что он пойдет в ту сторону. Ну да ладно, едем следом».

Дождавшись, когда парень сядет в автобус, я села за руль своей «девятки» и заторопилась следом. Через пару кварталов выяснилось, что ехал Родниченко вовсе не к себе домой. Он сошел на улице Челюскинцев, затем пересек две небольшие улочки и направился вдоль Столичной. Медленно двигаясь на машине за ним следом, я пыталась понять, куда же он идет. Обычно, отработав свои часы на предприятии, люди спешат по домам, чтобы отдохнуть и поужинать. Однако сегодня Родниченко общему правилу почему-то не последовал.

«А вдруг он идет к своему сообщнику, у которого спрятал украденные деньги? — мелькнула у меня в голове мысль. — Кстати, очень даже может быть. Тогда мне крупно повезло, повяжу сразу обоих. Вот будет чудно: преступление раскрою в минимальные сроки, почти что за пару часов. Да мне за такое геройство как минимум медаль полагается или, по крайней мере… Тьфу ты, чего это я размечталась ни с того ни с сего? Нафантазировала невесть что… Есть поговорка: „Не пойман — не вор“, но в моем случае ее следует перефразировать: „Не поймал — не победитель“. Так что продолжаем работать дальше, ведь просто так ничего не дается, это уже проверено».

Очень скоро выяснилось, куда направлялся мой клиент. К моему великому сожалению, вовсе не на квартиру сообщника и даже не в такое место, где можно было бы назначить с ним встречу, а… в отделение милиции. Зачем туда шел Родниченко, мне стало понятно сразу: по всей видимости, хотел узнать, есть ли что-то новое по его делу. Видно, беспокоится. Знать бы еще, из-за чего переживает, за собственную шкуру или за друга?

Как только Родниченко вошел в дверь милицейского участка, я остановила машину, достала начатую сегодня утром пачку сигарет и закурила. Сделав несколько затяжек, немного расслабилась и начала активно думать.

«А что, если и мне поинтересоваться теми сведениями, которые имеются у милиции по поводу этого дела? После побывавшей в квартире группы все равно бесполезно что-то искать — они наверняка своих отпечатков там кучу наоставляли, да и остальные гости с этим тоже постарались. Скорее всего, и с участниками вечеринки милиция побеседовала и даже, может быть, что-то подозрительное обнаружила. Вдруг у них только доказательств не хватает, а уж я-то их обязательно нарою… Точно, так и нужно будет сделать. Вечером позвоню Кирьянову и поговорю с ним, пусть подкинет мне информацию».

Вспомнив про своего друга Кирю и его помощь, которую он мне то и дело оказывает во время расследования самых разных преступлений, я невольно переметнулась на мысль о том, что как-нибудь стоит отблагодарить его. Володька, конечно, мне тоже многим обязан, а в особенности — своими звездочками на погонах, но все-таки он сделал для меня очень много. Чем или как именно отблагодарить друга, я придумать не успела: Петр Родниченко покинул милицейский участок и направился в сторону, противоположную автобусной остановке.

Быстренько оставив все размышления на потом, я завела машину и снова тихонько поехала за ним. Постепенно мне становилось все сложнее преследовать Родниченко на машине, так как он, словно нарочно, принялся плутать по узким улочкам, и я вполне могла упустить его из виду. Пришлось оставить свою «девятку» в каком-то дворике и дальше пойти пешком. Теперь я могла подойти к преследуемому намного ближе, не боясь при этом быть замеченной.

Шли мы и шли, плутали и плутали и наконец оказались у большого парка, носящего название «Роща». В него Родниченко и зашел.

«Ага, вот теперь-то у него точно с кем-то состоится встреча, — заметила я про себя и поспешила следом. — Просто так он бы в парк, тем более пешком, не пошел».

Все еще надеясь на результативный исход слежки, я тоже вошла в парк и торопливо юркнула в ближайшие кусты. Дальше я уже продвигалась вперед, скрытая густыми зелеными зарослями, а потому имела возможность не выпускать из виду Родниченко и даже услышать все, о чем он будет говорить во время своего свидания. Петр же не спеша проследовал от одного входа в парк до другого, затем свернул к его центру и, выйдя к неработающему фонтану, остановился. Я тоже остановилась и присела, так как ноги уже успели устать и теперь ныли от неудобного передвижения на полусогнутых за кустами. Такой зарядкой я уже давно не занималась.