Перед ее лицом появился блестящий шар размером с теннисный мяч. Мишель перевела дыхание, рассматривая свои черты в зеркальной поверхности, нависшей над нею. Это были не ее черты, а лицо незнакомца-убийцы с глазами цвета лаванды и фиолетовыми волосами.

Изнутри шара возник красный сканирующий луч и коснулся лба Тави. Шар стал увеличиваться, превращаясь в плоское прямоугольное зеркало, напоминающее плазменную панель телевизора.

– Тави с Кассиопеи, заключенный номер двадцать восемь. Вы осуждены за убийство.

На поверхности зеркального прямоугольника появилось лицо жертвы с салатовыми волосами, Рокса.

– Ты кто? – услышала Мишель голос преступника, в чьем теле находилась. Он сжал кулаки и зубы.

Экран снова превратился в серебристый шарик, размером с футбольный, и все тем же металлическим голосом ответил:

– Я – Смотрящий. Я контролирую ход и качество вашей реабилитации.

– Альрами мертва?

Портрет девушки с розовыми волосами появился на поверхности Смотрящего.

– Альрами пока в коме. Если она и ваш не рожденный сын не выживут, то ваше тело будет уничтожено.

Тави несколько раз ударил кулаками по кушетке, к которой был привязан.

– Откуда я знаю, что это мой ребенок! – воскликнул надрывно преступник.

– Генетические анализы уже проведены, – прозвучал уверенный ответ. – Поздравляю вас! Цивилизация кассиопейцев, как вам известно, поражена бесплодием, и естественное зачатие само по себе – исключение из правил!

Портрет Альрами исчез с поверхности шара, и Мишель снова увидела в нем отражение Тави. На мгновение его фиолетовые глаза стали влажными, но он ничего не сказал. Она ощутила, как кассиопеец сжал кулаки и сомкнул веки.

Мишель чувствовала: новость об отцовстве терзала и раздирала ревнивую душу мучительными сомнениями. Она слышала пульсирующие мысли преступника:

Знай он о беременности, поднял бы руку на свою возлюбленную? Позволил бы ей быть счастливой с другим?

Ему казалось это невероятным: он, такой еще юный, и уже – отец! Его гены, его кровь, его энергия будут пульсировать в другом, новом теле! Если, конечно, Альрами выживет. Как же ему вдруг захотелось, чтобы она выжила, чтобы доносила ЕГО ребенка. Ведь это его продолжение, и ДНК Тави не исчезнет со смертью его физической оболочки.

Мысли вращались в его голове как пульсары во вселенной.

Мишель очнулась от триллера-сна и увидела белый потолок с текстурой попкорн. Другая реальность отступила, чуждая и непонятная реальность, в которой она – молодой мужчина Тави, убийца из другого мира, с фиолетовыми волосами, арестованный полицейскими-шарами и осужденный на какую-то непонятную реабилитацию.

Память, как вулкан, взорвалась картинками из только что пережитой катастрофы: внедорожник протаранил ее автомобиль, разбитое лобовое стекло, крик Остина, карета «скорой помощи», взлетающий вертолет.

Девушка пошевелила сначала пальцами ног, потом рук. Все двигалось, и при этом не возникало никаких неприятных ощущений. Значит, обошлось без переломов. Она стала себя ощупывать: вот шея, лицо, ногти. Мишель не помнила, как ее облачили в больничную одежду.

Огляделась. Одноместная палата с небольшим телевизором, прикрепленным к бежевой стене, тумбочкой, двумя жесткими стульями и уборной. Линолеум с рисунком «под паркет», пастельных тонов репродукции с изображением неприметно-бесхарактерных пейзажей в дешевых деревянных рамках, вертикальные пластиковые жалюзи на окнах.

Фред сидел на стуле около ее постели и молча грыз ногти – странная привычка, которой Мишель за ним раньше не наблюдала.

Отчим, хозяйственный во всех отношениях, в глазах Мишель был неудачником. У него не было ни образования, ни профессии, ни сбережений, ни кредитной истории. Сын Остин был единственным достижением в его жизни.

Мишель была осведомлена, что отчим отбывал наказание в тюрьме за наркотики, а потом по программе реабилитации попал в приют для бывших зэков, так как ему некуда было деваться. Родственников у него не осталось, а наследства – тем более. Если бы не приют, то ему была одна дорога – жизнь под мостом или новые преступления ради крыши над головой.

Мишель слышала от него, что приют для бывших заключенных – это что-то вроде дома, в котором в каждой спальне по нескольку трехъярусных кроватей и одна кухня на двадцать мужчин. Заведением владел и управлял некий пастор, чья миссия заключалась в спасении душ бывших преступников и направлении их на путь истинный. Пастор помогал им встать на ноги, овладеть профессией, ставил на учет на биржу труда и пытался научить мыслить по-христиански: «Не укради, не убий, работай в поте лица своего». Каждый вечер бывшим заключенным он читал Библию и объяснял те или иные моменты, к чему Фред относился как к промыванию мозгов, от которого его воротило. Но нехристианских приютов для бывших падших ангелов, где бы не навязывали то, во что он не верил, не было.

Каждое воскресенье всех жильцов приюта возили на автобусе в церковь. Там Фред познакомился с матерью Мишель, Анжеликой. Ее мозги, еще не очухавшиеся после потери любимого мужа, застряли в его сладких словах как муха в тягучем сиропе. Фред получил все: жену, дом, сына со своими генами и статус мужа-домохозяйки. Его эта жизнь устраивала, и поэтому Мишель считала его неудачником и везунчиком одновременно: человеком, который сумел воспользоваться ситуацией. Мужчиной, который не в состоянии содержать семью, а сидит на шее женщины.

Ее размышления об отчиме были нарушены внезапным уверенным, но негромким стуком в дверь палаты. Отчим, услышав стук, вскочил как ошпаренный.

Вошел врач, высокий седой мужчина лет шестидесяти, с седыми бровями, усами как у Сальвадора Дали, но белыми и густыми. Если бы врач отрастил еще и бороду, то сразу стал бы похож на Санта-Клауса!

Фред сделал шаг навстречу врачу. Его глаза коснулись именной таблички на халате – «доктор Смит». Доктор заметил, что Мишель с вниманием изучала его, и искренне обрадовался:

– Спящая красавица проснулась! Добрый день, Мишель. Я твой лечащий врач, доктор Смит. Пожалуйста, не делай пока никаких резких движений. – Доктор перевел взгляд на Фреда и протянул ему руку, на что тот нехотя ответил рукопожатием:

– Фред Редмонд. Я отчим этой девушки. Что с ней? – голос его звучал глухо, как будто он находился в пещерных катакомбах и в его глотке застряла летучая мышь.

Доктор пробежался глазами по принесенным документам.

– Мистер Редмонд, вам не о чем беспокоиться. Девушке повезло. Никаких сотрясений и переломов.

– Как долго она пролежит в больнице?

– Завтра выпишем.

– А что произошло? – прошептала Мишель, стиснув подушку.

– Брата ты своего убила, вот что произошло! – заорал Фред и вышел, чуть ни сбив врача с ног.