Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что он тебе еще говорил? — озабоченно спросил отец.
— Да ничего особенного, потом мы танцевали, так что много и не говорили.
— Это хорошо, что он тебя оберегает там, — задумчиво произнес отец. — Главное, чтобы никто не знал о твоих ночных путешествиях.
— Да знаю я, пап! А кто он такой, этот дядя Глен, и почему он умер? И почему вы раньше мне почти ничего не говорили о нем?
— Понимаешь… — задумался отец. — Это очень грустная история. Он и вся его семья погибли во время пожара. Они тогда жили в столице — городе Венле. После этого мы переехали с тобой, совсем маленькой, сюда — на «чистый воздух».
При этих словах отец горько усмехнулся. Лэя знала, что Венла — это большой город в двухстах милях от их деревушки. Он, кажется, был столицей всей Эрианы, их страны — большого королевства или даже империи.
— А мы что, когда-то жили в городе?
— Да, — с неохотой ответил папа. — Но прошу тебя, никому об этом не говори.
— Почему? — продолжала задавать свои неудобные вопросы дочка.
— У нас много врагов, которые с удовольствием нас уничтожат, если узнают, где мы живем. Большего я тебе пока не могу сказать.
Лэя опять уткнулась в стену недоговорок и тайн. Если бы не дядя Глен, она бы и этого не узнала.
Было много и других странных снов. Она часто встречалась с ангелом-хранителем и дядей Гленом, но они словно сговорились и не раскрывали ей всех тайн, а отправляли с вопросами к папе. К тому же четкие сны бывали редко. Обычно она смутно понимала, что ее окружает. Часто она общалась во сне, не видя собеседников, только разговаривая с ними, а бывало, ей показывали какие-нибудь картинки.
В последние годы Лэе все чаще стали приходить грустные или мрачные видения. Она никак не могла понять, о чем они, но столько в них было тоски и безысходности, что девушка, бывало, все утро ходила печальная. Этот последний кошмар про пожар и родителей на костре снился ей уже не первый раз, так что она даже успела к нему привыкнуть и все никак не могла понять, принимать ли его всерьез — уж слишком пугающим был сон. Оставалось надеяться, что в этой дикой фантазии просто проявляется ее страх перед неведомой инквизицией…
Лэя полностью просохла на солнышке и уже собралась вставать, когда почувствовала что-то мокрое и холодное у себя на спине. Она стремительно вскочила и сбила с ног стоявшего над ней Хлюпа. Он приземлился на пятую точку и вытаращил на Лэю глаза.
— Ты чего так прыгаешь? — обиженно спросил мохнатый озорник, как будто не он сейчас плеснул пригоршню воды на спину хозяйке.
— Ах ты, проказник! — Как всегда, девушка не знала, смеяться или злиться из-за шуточек лонка. — У меня теперь вся спина мокрая, а солнце уже низко. Скоро гости соберутся. Мне же надо переодеться в праздничный наряд. Что я буду теперь делать?
Хлюп серьезно на нее посмотрел круглыми глазенками и после некоторого раздумья спросил:
— А зачем тебе вообще тряпки надевать? Ты и так красивая, однако.
— Ой, ладно! Тебя не переубедишь. Вытрусь полотенцем — может, к приходу гостей и просохну.
Просушив кое-как спину, Лэя накинула платье и взяла корзинку — до дома было полчаса ходьбы быстрым шагом. Хлюп побежал вперед, мурлыча какой-то веселый мотивчик. Однако не прошло и пяти минут, как навстречу выбежал Зар, чуть не сбив лонка с дороги.
«Хорошо, хоть платье надела», — успела подумать Лэя и радостно крикнула:
— Привет, Зар! Ты что, на праздник не собираешься?
Кузен был старше ее на четыре года и за последнее время возмужал, превратившись в завидного жениха. Он был высок, силен и красив. Любая девушка с радостью пошла бы за него замуж. Лэя понимала, насколько неравнодушен был к ней парень, хотя изо всех сил старался скрывать свои чувства.
Однако, несмотря на все его военные и физические таланты, Лэе недоставало в нем чего-то главного. Может быть — проницательности или глубины ума, а может — просто не лежало сердце, и все. Да и близкое родство не приветствовалось в браках. Поэтому они так и оставались хорошими друзьями — почти родными братом и сестрой.
Лэя хотела сказать еще что-нибудь веселое или приветственное, но слова замерли у нее на устах. Такого встревоженно-озабоченного выражения лица она никогда у Зара не видела. Так что вместо шутки с ее губ сам собой вылетел вопрос:
— Что-то случилось?
— Да! — Зар тяжело перевел дыхание, было видно, что он быстро бежал. — В деревне инквизиция! Твой отец послал меня предупредить и увести тебя к нам на хутор.
Сэйлы селились в деревнях вольготно, ставя дома далеко друг от друга.
Родительский дом был в полумиле от самой деревни, а до хутора семьи дяди Илаира, отца Зара, и вовсе надо было милю топать.
— А как же мама? Где сейчас родители? — Первая пришедшая мысль была, конечно, о них.
Зар нахмурился и сказал:
— Мы с ними должны встретиться на хуторе. Тебе нельзя в деревню. Отец приказал нам идти лесом.
— Хорошо, раз папа сказал, значит, так надо.
— И еще, твой отец просил передать тебе вот это. — Зар протянул амулет — подвеску из золота с гравюрой, изображающей красивого солка, стоящего на задних лапах и держащего в зубах солнце. Это было единственное украшение, которое папа носил под рубахой. Когда Лэя взяла подвеску, кузен произнес: — Отец велел надеть его, спрятать под платьем и носить не снимая.
Девушка задумалась. Праздничным ее совершеннолетие уже точно не будет — ведь инквизиторы пришли за ней! Неужели тот страшный сон начинал сбываться? Монахи, которые находят ведьм, могли ее сейчас почувствовать. Хорошо, что она еще не занималась в лесу своими волшебными фокусами. Лэя принялась лихорадочно соображать, как кружным путем выйти к хутору Зара.
— Обогнем пруд и пройдем полмили вдоль ручья, — предложила она.
— Давай! А там я уже хорошо дорогу знаю, — согласился Зар, и они припустили бегом сквозь заросли кустарников и деревьев.
Ветки нещадно хлестали беглецов по лицу, а ноги то запинались о корни, то проваливались в ямы — выбирать путь было некогда. Наконец Зар крикнул Лэе:
— Дальше поведу я! Здесь есть дорожка. Сейчас она должна появиться.
С этими словами парень прошел вперед и через несколько шагов действительно обнаружил тропу, ведущую наискосок к хутору.
— Но она уводит правее? — недоуменно спросила Лэя.
— Так быстрее. Прямо будет топкое место — больше времени потеряем, — объяснил Зар, и они двинулись по тропинке: Зар впереди, а Хлюп сзади, охраняя свою хозяйку.
В лесу, под темными кронами больших деревьев потихоньку сгущались сумерки. Вдруг впереди раздалось мычание коней, и беглецы оказались на поляне, в центре которой стоял дядя Илаир, держа в поводу трех лошадей. Он, хмуро взглянув на Лэю, произнес: