— Браво! — поздравил его японец. — Наверное, и мне не удалось бы объяснить лучше.

— Это чуть проще, чем квантовая физика, — пошутил Павел, довольный своим выступлением. — Совершенно определенно, вам пришлось немало потрудиться, выкладывая из камешков эту спираль.

— Нисколько, признáюсь вам, — ответил старик, сложив ладони на груди — знак скромности. — Когда я приобрел дом, этот сад уже существовал. Мне пришлось только очистить его от листьев, годами осыпавшихся с деревьев. Они полностью покрывали спираль вокруг валуна. Представьте мое изумление, когда я обнаружил всю эту красоту.

— Меня удивляет, что кто-то из жителей Кадакеса устроил здесь сад в стиле дзен, — вставил я. — За исключением причуд Дали в его особняке Порт-Льигат, местная архитектура вполне традиционна.

— Как раз об этом я и собирался поговорить, — закивал японец. — Вы выхватили у меня изо рта начало прекрасной истории, которую я намеревался рассказать. Известно ли вам, кто распорядился выстроить этот дом в тысяча девятьсот двадцать седьмом году? Немножко подскажу. Этот же человек создал и сад, причем собственными руками, теми самыми, которые…

— Якобы держали смычок и скрипку на одной из близлежащих площадей, — добавил я.

— Альберт Эйнштейн! — вырвалось у Йенсена. — Господин Йосимура, я вынужден просить у вас позволения, чтобы мои ребята приехали сюда и сделали репортаж о доме и об этом саде. Если Эйнштейн создал его собственными руками, несомненно, здесь кроется какая-то загадка.

— Одна целая шестьсот восемнадцать тысячных, — раздраженно заметил Павел. — Вот единственная загадка, которую вы здесь обнаружите. Тайный шифр, который даже в Древней Греции знали наизусть.

— Секундочку, — вмешалась Сара, в глазах которой вспыхнули голубые огоньки. — Самое странное в этой истории — наша встреча в доме Эйнштейна, который не был упомянут его биографами.

— До сих пор, — отозвался Йосимура. — Я составляю биографию ученого, которая включает в себя и этот отрезок его жизни. Нам не так уж много известно о его появлениях в Кадакесе. Мне представляется, что Эйнштейн заказал построить здесь дом, чтобы время от времени скрываться от мира в этом уголке Средиземноморья. Архитектор был его другом, так что это здание было оформлено в его собственность, чтобы все оставалось в тайне. Дом унаследовал сын Эйнштейна. Через пятнадцать лет, когда начался наплыв туристов на Коста-Браву, он выставил его на продажу. По счастью, мне удалось купить постройку прежде, чем какой-нибудь спекулянт распорядился бы снести ее и возвести здесь роскошные апартаменты.

— А откуда вы узнали об этом доме? — спросила Сара. — Если он даже не был записан на Эйнштейна, то разыскать его представляется делом не из легких.

— Мы, японцы, проявляем крайнюю въедливость, если уж беремся что-либо изучать. С тех самых пор, как окончил университет по специальности «история науки», я готовлю свою биографию Альберта Эйнштейна, полную и окончательную. Мне повезло родиться в обеспеченной семье, к тому же отец и мать одобрили мой интеpec к этому исследованию, которому я уже посвятил полжизни. Когда один токийский агент по недвижимости оповестил меня, что в Кадакесе выставлен на продажу необыкновенный дом, я приобрел его без колебаний. Потом я перебрался сюда, чтобы продолжать свой труд. К концу этого года собираюсь закончить.

— Вы мой герой, — пылко провозгласил Йенсен. — Помимо фоторепортажа о доме и саде с золотым сечением я, с вашего разрешения, хотел бы опубликовать в «Мистерие» пространное интервью насчет ваших исследований о гении.

— Не знаю, согласится ли на это мой издатель, — ответил японец, жестом приглашая нас вернуться в библиотеку. — Вот уже два года я получаю ежемесячное пособие на том условии, что мои открытия не станут достоянием широкой публики.

— Открытия! — восторженно повторил Йенсен.

— Но я мог бы поведать вам о многих обстоятельствах жизни Эйнштейна, каковые не представляют секрета, хотя и малоизвестны в широких кругах, — продолжал Йосимура. — Вот, например, скрипку, которая хранится на верхнем этаже дома, я с удовольствием вам продемонстрирую. Прошу следовать за мной.

Поднимаясь по лестнице, датчанин настаивал, что завтра же пришлет в дом своих ребят, чтобы как можно более ускорить дело с фоторепортажем, на что японец возразил:

— Боюсь, им придется обождать пару недель. Завтра я улетаю в Принстон. Вы ведь знаете, Эйнштейн работал там в последние десятилетия своей жизни.

— С тридцать пятого по пятьдесят пятый год, — уточнила Сара.

— Совершенно верно, — продолжал Йосимура. — Мне сообщили, что в его рабочем кабинете совсем недавно был обнаружен документ, спрятанный им.

— Еще одно открытие!.. — отозвался Йенсен, едва сдерживая возбуждение.

— Быть может, в нем нет ничего любопытного, однако директор учебного центра обещал показать этот документ мне первому. Как бы там ни было, если эта бумага представляет интерес, я включу ее в окончательную версию своей книги.

— Но тогда это будет уже не сенсация!

— Напишите пока о золотой спирали и о скрипке Эйнштейна. Полагаю, что этим объектам до сих пор не уделялось должного внимания.

Несколько пристыженные, мы уделили это самое внимание простенькой витрине, внутри которой помещалась поврежденная сыростью скрипка. Казалось, часть своей пенсионной жизни она провела под открытым небом. Рядом со скрипкой и смычком лежала пожелтевшая партитура: «Танец ведьм» Паганини.

— Насколько я понимаю, ему нравилось исполнять эту пьесу, а не только произведения Моцарта, — предположил Йосимура, довольный тишиной, воцарившейся перед витриной. — Скрипка да эта партитура — вот и все следы пребывания Эйнштейна здесь. Разумеется, не считая сада.

Вечерний свет как-то стремительно померк, пока мы разглядывали фотографии старого Кадакеса, развешанные на стенах.

— Пока не увидят свет ваши открытия, главная загадка состоит в том, кто разослал нам письма с приглашением в этот дом, — наконец отважился я заговорить.

Все мы, включая хозяина, молча оглядели друг друга. Очевидно, что если инициатива исходила от кого-нибудь из нас, то этот человек по каким-то причинам не желал раскрывать свое инкогнито.

Мы не можем убивать время, не поранив вечности.

Г. Д. Торо[7]

Понедельник, последовавший за этим странным собранием, начался как нельзя хуже. Проснувшись, я сразу понял, что оставил в доме Йосимуры свой «Молескин»[8]с кучей записей последних лет. Я доставал книжечку из жилетного кармана, чтобы свериться с данными обратного билета, который держал в потайном отделении, и вот — забыл положить ее обратно.