Безусловно, все это освещение приводилось в действие контактными часами, но тем не менее каждый раз это было волнующее зрелище. Когда Ивонн в половине восьмого проходила мимо террасы с голым мужчиной, она оказывалась на Тисовой улице как раз в момент восьмичасового включения. Летом зрелище не было столь эффектно и выглядело несколько абсурдно, особенно при дневном свете.

Сад возле этого дома напоминал сады, которые можно построить из детского конструктора «Лего». Кусты были подстрижены в строго конической форме, трава выглядела так, словно ее подрезали лезвием. Иногда Ивонн даже казалось, что густо растущие на клумбах красные и желтые цветы были ненастоящими. Их весеннее появление всегда было таким же внезапным и неестественным, как и освещение самого дома. Ивонн пришла к заключению, что хотя цветы и были настоящими, но вначале произрастали не здесь, а в какой-нибудь оранжерее. Затем весной выросшие растения высаживали на клумбу, как те, что летом растут вокруг уличных кафе в центре города.

Владельцы дома появлялись здесь только в период с Рождества до Нового года. Тогда в гостиной стояла огромная превосходная, на американский манер, рождественская ель. Ее убранство было всегда выдержано в ослепительно-белой и золотой гамме, и можно было видеть, что комнаты полны нарядно одетых людей с бокалами вина в руках. Неужели все они и в самом деле настоящие? Или это трюк специальной фирмы, следившей за безопасностью дома и сада, в то время как их истинные владельцы проводят преждевременную старость в одной из роскошных вилл где-нибудь на солнечном побережье Испании?

После Тисовой улицы Ивонн снова попадала на улицу Флоксов и затем во второй раз проходила этот последний отрезок пути, но теперь уже в противоположном направлении. Так она шла вплоть до улицы Белых Шипов, а затем прямиком к машине.

После подобной прогулки Ивонн всегда ощущала в себе прилив сил и хорошее настроение.

Она радовалась возможности снова увидеть старых знакомых в домах предместья и понаблюдать за изменениями, произошедшими со времени ее последнего приезда. Но для этого ей вовсе не требовалось заводить разговор или приходить к кому-нибудь на обед. Это немного походило на старый знакомый телесериал, в котором события развивались не слишком стремительно, и вполне можно было пропустить одну или две серии, не потеряв при этом нити повествования. У Ивонн появились свои любимцы и те, кто обычно не вызывает интереса. В течение каждой серии одни персонажи исчезают, другие появляются, но именно в этом и заключается их прелесть.

Как и в сериале, в пределах этой географически ограниченной местности разыгрывалось свое действие, и складывалось впечатление, будто все было как на ладони. Мир в ореховой скорлупе. Ивонн словно разложила это предместье под микроскопом и, забавы ради, рассматривала людишек, которые попадали под ее окуляр и выскальзывали из-под него, изучала их внутреннюю сущность.

Конечно, при таком способе изучения людей существовала опасная вероятность поверить, будто что-то знаешь, хотя на самом деле ровным счетом ничего о них не было известно. Ивонн складывала два и два и восполняла недостающие пробелы, угадывала, фантазировала. Она вполне отдавала себе отчет в том, что на это предместье проецировала собственные надежды, разочарования, страхи и страсти. Но она всего лишь смотрелась в пустое зеркало. Лишь переехав в пригород, принимая участие в его жизни, разговаривая с людьми, она и в самом деле смогла бы открыть для себя нечто новое.

Ей было крайне важно ничего не забыть. И чтобы вспомнить эти факты, во время каждой своей поездки в предместье она направлялась в самый конец улицы Орхидей, где был тупик, и останавливалась возле дома номер 9.

Именно этот дом не подпадал ни под какие ее гипотезы. Вглядываясь в него, она пыталась понять, что же видит перед собой. Силилась вызвать в сознании картину жизни его обитателей. Однако ничего, кроме обычного дома, не видела.

Это было симпатичное не очень большое аккуратно оштукатуренное жилище, с увитым плющом фронтоном. Оно выглядело как-то не совсем по-шведски, скорее по-датски или по-немецки, особенно если рассматривать его с фасадной стороны. Строение было выше и уже обычных шведских домов. Заостренная двухскатная крыша обхватывала дом, как скорлупа.

Несмотря на то что коттедж был в хорошем состоянии, примыкавший к нему огромный сад был неухожен. Большая его часть находилась за домом, но с улицы можно было разглядеть большой заброшенный огород с травой такой же высокой, как на лугу.

Сад плавно переходил в лес, и оттуда иногда доносились еле различимые звуки, которые усиливались в ветреную погоду. Ивонн полагала, что эти звуки были вызваны порывами ветра, при котором ударялись друг о друга металлические столбики.

Окна выглядели неприглядно. Льняные гардины естественной расцветки висели неряшливо. На одном из подоконников стояло единственное украшение – маленькая вазочка из светло-зеленой керамики. Наверняка какой-то китайский антиквариат. А может, просто дешевая подделка. Впрочем, это все равно. Форма вазы была простой и вместе с тем единственной в своем роде, и отсутствие других предметов вокруг придавало ей еще большую изысканность. Выставленный напоказ подобный предмет заставлял предположить наличие особого настроения и утонченного эстетического вкуса его обладателя.

Иногда Ивонн могла разглядеть в одной из дальних комнат свет, исходивший от какого-то низкого светильника – возможно, настольной лампы или торшера. А еще летом на первом этаже иногда было открыто окно.

Но еще ни разу ей не доводилось видеть там людей.

Когда Симон был маленьким, он часто играл в игру, которая называлась «Кто здесь живет?». В ней нужно было соединить животных с их жилищами: лошадь – с конюшней, собаку – с собачьей будкой, птицу – с гнездом и так далее. Со временем Ивонн весьма преуспела в этой игре, но уже в варианте предместья. Она пробовала отгадывать, кто живет в здешних домах, но порой, увидев их обитателей, была вынуждена вносить коррективы в сложившуюся раньше картину.

С домом номер 9 по улице Орхидей у Ивонн ничего не выходило. Несмотря на все свои наблюдения и исследования, она так ничего и не узнала. Это была та самая деталь пазла, которая всегда оказывалась лишней. Ивонн подумала о том, что вполне заслуживала такого результата.

А потом в теплый хмурый сентябрьский день произошло нечто из ряда вон выходящее.

На площадке, где Ивонн по обыкновению парковала машину, стояла доска объявлений – деревянный щит под маленькой крышей, на котором вывешивались объявления о сбежавших кошках, приглашения на ежегодное собрание членов товарищества поселенцев и сообщения о снижении цен в спортклубах. После того как Ивонн, совершив свой очередной обход, вернулась к машине, она заметила на стенде новое объявление. Вероятнее всего, оно было повешено еще до того, как она час назад проходила мимо этой доски, но, похоже, женщина его попросту не заметила.

Написанное от руки объявление гласило:

«Требуется помощница по дому.

Работа несколько часов в неделю.