Как удалось выяснить из слов и оговорок Лосмерил, снежные эльфы жили небольшой диаспорой в удаленной крепости, стоящей в здешних горах. В старину их цивилизация ничем не уступала альдарам, конкурируя с ними в благородстве и оспаривая наследие синдар. Даже войны за это вели. Сейчас же, как понял Всеволод, снежные эльфы практически вымерли, попав в крайне неловкую ситуацию.

Дело в том, что в диаспоре остались только близкие кровные родственники, так что размножаться промеж себя они больше не могли. Детей от низших народов заводить считали ниже своего достоинства, а встретить альдар, единственных, кого они почитали равными, так далеко от их дома — было почти нереально. Более того — от общины удаляться значимо они не могли — за ней некому было присматривать. Их и так слишком мало их осталось. Так что максимум, что они могли себе позволить — вот такие небольшие вояжи по окрестностям.

Все было настолько мрачно и беспросветно, что снежные эльфы даже хотели бросить свою последнюю твердыню и, собрав вещи, эмигрировать на Зеленые острова. А тут такая удачная встреча. Альдар. Собственной персоной. Причем, судя по внешности, родовитый невероятно, ибо выглядел так, словно ожившая древняя статуя синдара. Так что Лосмерил действовала настолько настойчиво и решительно, насколько могла, не желая терять свой шанс.

А вот Всеволод, засыпая с этой снежной красавицей под боком, хмурился от смешанных чувств. Да — она была красивая, умная, образованная и изысканная. Но это — с одной стороны. А с другой проступала омерзительная харя радикального расизма и вопиющего национализма в самых уродливых формах. Он вида не подавал, но слушал и ошалевал от того, что у этой особы в голове. Для него все это было дико. Настолько, что волей-неволей вспоминал Шани. Веселую, озорную и живую. А главное — тараканы, что паслись в ее кошачей головке, сидели тихо и не выступали настолько омерзительным хоровым пением. Ведь Лосмерил на полном серьезе даже лесных эльфов не вполне разумными существами считала. Люди же для нее проходили по категории говорящего скота, а ом’нари не вызывали ничего кроме отвращения, граничащего с омерзением.

Да, Всеволод не хотел оставаться в одиночестве. Но такая партнерша — была слишком экзотична, переплевывая своими «ушастыми заморочками» даже бывшую супругу.

Парень едва сдержался от того, чтобы поведать Лосмерил, как не более суток назад этим же самым агрегатом изучал интимные места у одной миленькой ом’нари. Чуть-чуть это не произнес. Уже рот открыл после очередного ее омерзительного пассажа расистского толка. Но сдержался. Ведь эта девчонка искренне верила в свои дурацкие убеждения. Для нее они были жизнью. Реальностью. Сутью бытия. Вся их диаспора вымирала, не решаясь от них отступить. А тут такой позор. Наложит на себя руки? Да и черт с ней. Но вот беда — она может и на него руки наложить. Кинжал Ллос и пистолет, конечно у него были под рукой, но он совсем не был знаком с местной магией. В общем он не стал рисковать. В конце концов, если бы ни этот недостаток, девчонка-то она была классная…

Утро в этот раз началось утром. Ранним. С упорного стука в дверь.

— Господин Всеволод! Господин Всеволод! — Голосил владелец таверны.

— Что случилось? — Крикнул парень не вставая. Теплую, нежную тушку девицы совсем не хотелось выпускать из рук. Особенно по утренней прохладе.

— Орки! Орки, господин Всеволод! Город осажден! Ярл призывает всех, кто может держать оружие в руках, на защиту.

— Вас испугали простые орки?

— О! Это не простые! Их ведут рахас, пришедшие из-за кромки. Они чудовищны! Господин! Прошу вас! Они не пощадят никого!

— Похоже будет битва, — тихо шепнул он на ушко Лосмерил. — Ты поможешь мне надеть доспехи?

— С радостью, — так же тихо прошептала она, прижимаясь ближе…

[1] Воробьиный клюв — разновидность шлема типа армэ.

[2] Эпессэ — это прозвище. У синдар и подражающих им эльфам было в зрелости по меньшей мере четыре имени: атарессэ — данное отцом, амилессэ — данное матерью, апессэ — прозвище (которое может меняться) и килмессэ — имя, которым эльф называет себя сам.

[3] Лосмерил — Снежная роза.

Всеволод не стал далеко ходить и выдвинулся к тем самым воротам, через которые в город и въехал меньше суток назад. Лосмерил последовала за ним. Пока она помогала своему любовнику облачиться в латы, слуга сбегал и принес ее снаряжение.

Облачалась в доспехи она сама. Парню почти и не пришлось ей помогать. Благо, что ее снаряжение было много удобнее для таких целей. На голове открытый сфероконический шлем с полумаской и крашенным конским хвостом, вставленным в плюмажную трубку. На теле — очень недурно изготовленный чешуйчатый доспех, надетый поверх стеганой куртки. Особенность его заключалась в том, что небольшие, продолговатые чешуйки, весьма похожие на перья, вплетались в кольчужное полотно. Да не поверх него, а заменяя собой часть колец. То есть, перед глазами Всеволода был почти классический доспех типа scale male. Более сложный в изготовлении, чем обычная чешуя, но куда лучше сидящий по фигуре, более легкий и дающий намного лучшую защиту. На руках у нее были простые наручи «лодочки». Вместо поножей — высокие сапоги.

Вооружение тоже нашего героя удивило. Он знал, что эльфы хорошо владеют магией и склонны ее применять для разрешения конфликтов. Однако Лосмерил была вооружены одноручным клинком, копьем и луком. Без щита. Впрочем, щиту в ее комплекте места и не находилось. К легкому колюще-рубящему мечу в пару шел кинжал, а копье имело крепкое древко и широкий, листовидный наконечник. Орудовать им одной рукой мог разве что Грогнак-варвар или какой-нибудь громила-мутант.

В качестве свиты у Лосмерил было четыре лесных эльфы, в кожаных куртках с кинжалами и луками. Что явно намекало на высокую стоимость снаряжения девицы. Тем более, что металл доспехов Всеволод диагностировать не сумел, хотя в «железках» разбирался неплохо. Крепкий, легкий, серовато-серебристый со слабым глухим звучанием. Впрочем, не он один любопытствовал. Снежная эльфийка тоже проявляла повышенное внимание к материалу, только уже его доспехов. Даже на зубок попробовала и чуть ножичком поковыряла, когда думала, что он не видит…

Подошли к воротам.

Здесь был тот самый командир, что вчера бесплатно впустил Всеволода. С ним десяток бойцов в коротких, видавших виды кольчугах, с открытыми легкими шлемами, круглыми щитами да топорами. Кроме того, имелся десяток добровольцев из горожан и гостей города, возглавляемый лесным эльфом. С ним было еще три собрата — мердара, остальные же — простые люди. Все с луками. У «ушастиков» они были лучше, у людей — хуже. Но все одно — десяток стрелков — это подспорье, пусть даже такое разнородное.

— Как обстановка? — Спросил Всеволод у командира отряда стражи.

— Не радужная… — буркнул он и увлек его на стену.

Поднялись. И Сева грязно выругался на «великом и могучем». Никто не понял ни слова. Но переводчик и не требовался.