Кивнула, соглашаясь. Вид у тыквы стал настолько жалостливым, что невольно прониклась к ней сочувствием. Как ни странно, я ее понимала. Окажись вдруг в тыкве я, наверное, тоже ворчала бы. Но если предки действительно решили послать её мне, значит, ещё не всё потеряно.

Мир духов, куда уходят души ведьм после смерти, редко вмешивается в дела потомков, но всё-таки подобные случаи бывали. Об этом упоминала мама, когда я была совсем маленькой. Тогда я воспринимала ее рассказы, как сказки и особо не верила в потусторонний мир. Теперь пришлось поверить. Да и как тут не верить, если прямое доказательство ворчит на моих ладонях.

— Если тебя послали предки, ты тоже ведьма? — решила уточнить я.

— А как же! Самая настоящая ведьма! — физиономия тыквы стала гордой. Она даже попыталась задрать нос, вместо которого была дырка. — Чтоб ты знала: одна из самых могущественных и твоя родственница в придачу. Дальняя, но родственница. Может, когда-нибудь слышала о Фурмине?

На самом деле не слышала, но на всякий случай кивнула. Не хотелось снова слушать ворчание. Такая, как сейчас, она мне нравилась больше.

— То-то, — тыква расплылась в довольной улыбке. — Так вот, я и есть та самая легендарная Фурмина. Но тебе я разрешаю называть меня просто Миной. Чувствую, так быстро мы не решим твои проблемы. Ладно, не будем терять время, — состроив умный вид, продолжила она. — Так случилось, что я знаю, в какой ситуации ты оказалась: слышала твой разговор с инквизитором. Тот ещё тип! Это хорошо, что ты попросила помощь у предков.

— Но я не просила…

— Может, и не просила, — как-то быстро согласилась тыква. — Неважно. Главное, они пришли тебе на помощь. Радуйся, что в беде не оставили.

А я и радовалась, кто же спорит. Просто ещё не совсем понимала, как мне может помочь тыква? И чем? Разве, что…

— А ты мою маму в мире духов видела? — сердце сжалось от застарелой боли. — Как она там?

Несколько секунд тыква молчала, уголки глаз опустились.

— Нет, девонька. Не видела. Предки не знают, что с ней случилось и где ее дух сейчас.

— Как так?..

— Не знаю, — совсем по-человечески вздохнула Мина, но я чувствовала, что она не договаривает.

— Скажи правду…

— Правда в том, что я действительно не знаю. У истинных магов есть такие заклинания, которые уничтожают душу. В таком случае ведьма обречена, потому что нет ничего хуже, чем потерять вечное посмертие и связь с предками. Мне очень жаль…

— Значит, моих родителей убили? — ошеломлённо прошептала. — Но кто? Кому это понадобилось?

Наши родители погибли три года назад. Помню, в последний раз, когда я их видела, они куда-то спешили, собирали вещи. И то, что на пороге была ночь, их не останавливало. На все вопросы мама отмалчивалась, а меня не отпускало плохое предчувствие. Где-то глубоко в душе я знала, что больше их не увижу. Я умоляла подождать до утра, но они не слушали. Теперь, вспоминая те события, я понимала, что ими руководил страх. Что-то случилось, что-то такое, что заставило их покинуть дом среди ночи.

А утром в наш дом постучали. Переминаясь с ноги на ногу, городской стражник сообщил, что обломки кареты моих родителей обнаружены на берегу реки. Расследование длилось недолго. Быстро нашлись свидетели, в один голос утверждающие, что коней вдруг понесло, ось не выдержала, и карета рухнула с моста. Вот только тел не нашли. Их унесло течением — так постановил следователь.

— Кирайя, сейчас есть проблемы поважнее. Ты ещё не забыла, что находишься в опасности? Да и Шерман сам себя не спасёт. Мертвые должны оставаться в прошлом, — Мина нахмурились. — И эта печать, которую он на тебя поставил, не даёт мне покоя…

— Ты разбираешься в древних рунах?

— Немного, — поморщилась тыква. — Но сразу могу сказать: печать смерти выглядит иначе. Так что вдохни поглубже и лучше подумай, как войти в доверие королевского советника.

Даже не знаю, — пожала плечами я. — Он не доверяет женщинам.

— Так стань юношей! — хитро подмигнула Мина. — Делов-то! Но переодеться всё-таки стоит.

В тот момент я ещё не представляла, на что подписываюсь…

— Не нравится мне эта затея…

Одетая в мужской костюм, плащ, кожаные ботинки и широкополую шляпу, которая меня просто убивала своей несуразностью, я шла по пёстрой ярмарке и нервно косилась по сторонам. Почему-то казалось, что каждый прохожий видит меня насквозь, хотя прекрасно понимала, что это невозможно. Просто нервы брали своё, вот в голову и лезли глупые мысли, и от них было сложно избавиться.

К моему перевоплощению Мина подошла основательно, заставив в первую очередь купить бинты и стянуть грудь. Затем отправила в ближайшую лавку, где продавалась мужская одежда. Подобрав вещи по размеру и зайдя в примерочную, я принялась за наложение морока.

Сильно менять свою внешность не стала, лишь сделала черты лица чуть резче. Волосы просто убрала назад, стянула черной лентой и посмотрела на своё отражение.

Из зеркала на меня смотрел парень лет семнадцати. На первый взгляд одежда на мне сидела хорошо, но от непривычки было немного некомфортно.

Теперь надо было изменить память торговца. Зная их братию, могла с уверенностью сказать, что о странной посетительнице вмиг будет известно половине города. Потому что посплетничать их любимое дело. После хорошей торговли, конечно. Поэтому прежде чем идти в вещевую лавку, мы с Миной заранее подстраховались.

Сложив свои старые вещи в сверток, я вытащила из кармана еловую веточку, прошептала над ней заговор и подожгла.

Ель была выбрана неслучайно: она занимала в ведовских обрядах важное место. С одной стороны, дерево тесно связано с загробным миром. До сих пор гробы делали именно из еловых досок. В древности поступали ещё проще: покойников хоронили под ветками ели. А чтобы дух умершего не вернулся домой, могилку забрасывали хвойными лапами.

С другой — обереги из еловых веток и стволов помогали избавиться от кошмаров и тоски, ссор и болезней. Носить такой оберег постоянно нельзя, надевали его только при необходимости, и он поглощал весь негатив. В остальное время такие амулеты держали в закрытой шкатулке, спрятанной подальше от спального места.

Если в доме становилось неспокойно, из еловых ветвей делали веник и выметали им из дома всю нечисть. Также это растение хорошо влияло на память. Если лапку заговорить, поджечь и дымом от головешки окурить человека, то он со стопроцентной вероятностью не вспомнит последние сутки. Мне, конечно, ещё не приходилось воздействовать еловым дымом на чужой разум, но всё когда-нибудь происходит впервые…

Запах хвои быстро распространился по небольшому помещению. Отсчитав про себя до десяти, я покинула примерочную.

Сначала в глазах торговца отразилось недоумение, но увидев деньги, он радушно улыбнулся и отсчитал сдачу.