ногами и сложенными на животе руками. Остальное различить трудно: снимки сделаны ночью, со вспышкой; тротуар и стену на заднем плане едва видно.

– Тебе не кажется, что это напоминает убийства в одной из твоих книг? – Она держит фотографии как игральные карты: две битые дамы.

– Да, пожалуй. Я идиот. Я должен был это предвидеть.

Игнасио снова принимается мерить шагами комнату, подходит к окну; занавеска словно вздрагивает от его присутствия. Он идет к двери и опять возвращается. Комната слишком мала, чтобы вместить его тревогу.

С полки двенадцать книг наблюдают за передвижениями своего автора; Элена каждый раз заставляла Игнасио писать разное посвящение. Главный герой восьми из них – Хосе Акоста, культовый персонаж в библиографии Суареса, детектив, способный найти преступника, сунувшего снимки под дверь.

– Мне нужно ехать.

– Куда? Я с тобой.

– Нет, я должен поехать один.

Игнасио берет со стула сложенные брюки и поспешно накидывает рубашку, которую тщательно повесил накануне вечером, чтобы не помялась. Элена вскакивает с кровати и тянется за платьем на полу рядом с трусами и за лифчиком, чуть дальше, у ножек комода. Игнасио выходит, так и не застегнувшись, с туфлями и ремнем в руке.

– Игнасио, подожди!

Элена бежит за ним в одном темно-синем шифоновом платье с цветочным рисунком, без нижнего белья.

* * *

– Я беру тебя в заложники. Давай спрячемся от всех, – игриво сказала она Игнасио накануне днем, едва тот вернулся, и поцеловала в губы, засовывая руку ему в штаны.

Он не смог отказаться. Парочка заперлась в комнате Элены, отключив телефон и повесив табличку «Не беспокоить», чтобы никто из служащих не помешал.

Элена бежит босиком по внутреннему дворику под удивленным взглядом постояльца, который отскакивает в сторону, пропуская ее. У выхода на улицу она слышит, как Игнасио сигналит клаксоном серого «Форда Фэйрмонт» 1984 года выпуска.

– Слушай внимательно, – начинает он, когда Элена подходит к дверце. – Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты вынесла из моей комнаты все красные тетради, бумаги, коробки, которые я запретил тебе открывать. Возьми то, что посчитаешь важным, и спрячь. Ничего не отдавай моим детям или бывшей жене. Вот ключ от ящика стола, забери все содержимое.

– Игнасио, Игнасио! Ты говоришь так, будто не вернешься!

– Элена, сейчас я не могу тебе объяснить. Я должен ехать. Возможно, я не вернусь в отель в течение нескольких дней. Я должен его найти.

– Игнасио, подожди. Кого найти? Куда ты едешь? Позволь мне поехать с тобой!

Элена едва успевает отскочить, чтобы не попасть под заднее колесо. Автомобиль разгоняется по булыжникам и исчезает в облаке пыли.

4

Пятница, 30 августа 1985 г.

21:47

Мать Летисии Альмейды медленно встает со стула, на котором просидела несколько часов, ожидая, когда ей отдадут тело дочери. Она давно перестала требовать, чтобы ей разрешили побыть рядом с ее девочкой. Всхлипы нестройной нотой вырываются из почти сомкнутых губ женщины. Муж не отпускает ее холодную ладонь, которую нервно гладит большим пальцем. Неизвестно, кто кого поддерживает.

Звонок раздался в пять тридцать две.

– Я ищу родственников Летисии Альмейды, – сказал мужской голос в трубке.

Рикардо Альмейда, отец Летисии, непроизвольно посмотрел на часы, как будто заранее знал причину звонка и хотел зафиксировать точное время, когда ему сообщат о смерти дочери. Летисия не вернулась из школы, и никто не знал, где она. Отцу передалось беспокойство жены, нарастающее прямо пропорционально уходящим минутам. Дочь сказала, что останется у своей подруги Клаудии Косио, но, когда они позвонили в дом Косио, обнаружилось, что девушки там не ночевали.

Она всегда предупреждает, повторяла мать. Всегда сообщает, где находится.

Трижды он останавливал жену, когда та собиралась искать девочку на улицах. «Куда ты пойдешь? Лучше подождем здесь». Они сидели на кухне, на кровати дочери, в ее спальне, в столовой, бродили по всему дому. Тревога змеей свилась у них в груди, мешая свободно вздохнуть, заставляя искать выход в движении, что еще больше усиливало переживания.

– Хватит мельтешить, успокойся, сядь, – повторял муж. – Ты меня нервируешь.

– Нужно позвонить в полицию, – твердила сеньора Альмейда.

– Они, наверное, гуляют, – заверял муж, – подождем еще немного.

Он дважды наливал себе коньяк, приберегаемый для особых случаев – единственное, что попалось под руку, – и выпивал залпом, не обращая внимания на замечания жены, что ему следует быть трезвым, если вдруг придется искать дочь.

* * *

– Да, я ее отец, – ответил сеньор Альмейда по телефону мужчине, который без всяких предисловий заявил, что они должны приехать и опознать тело молодой девушки, возможно его дочери. Он выслушал адрес и записал в блокнот на телефонном столике, словно рядовое сообщение. Руки не дрожали, во время разговора он держался спокойно.

– Кто это был? Что там? Рикардо, ответь!

Душа покинула его через открытый рот; он забыл слова, сердце сбивалось с ритма, пропуская удары, и не хватало воздуха, чтобы произнести вслух имя дочери.

– Это была Летисия, да? Летисия? – повторяла жена, тряся его за плечи, а он задыхался и мотал головой из стороны в сторону.

* * *

В морге напротив них, уронив голову на руки, сидит Марио Косио, отец Клаудии. Сцена, аналогичная той, что произошла в доме Альмейда, разыгралась и у Косио. Там на звонок ответила мать, которая не смогла записать адрес, потому что трубка выскользнула у нее из руки, пока она кричала:

– Нет, Клаудия, нет!

Сеньор Косио подошел к телефону; записывать адрес не пришлось: год назад он уже приезжал в то место, чтобы опознать своего младшего брата, попавшего в аварию.

– Что случилось? – спросил старший сын у матери, которая все повторяла одно и то же. – Папа? С кем ты разговариваешь? – Сын безуспешно попытался вырвать трубку. – Папа, кто это?

– Побудь с мамой, – приказал сеньор Косио, медленно опуская руку, словно принадлежавшую кому-то другому. Он не положил трубку на рычаг, а бросил на стол.

– Мама, мама, успокойся. Мама, что случилось?

Она перестала кричать, когда Марио Косио сказал:

– Я должен поехать в морг и взглянуть на тело одной девушки. Возможно, это твоя сестра.

– Я с тобой.

– Нет, оставайся здесь, – распорядился сеньор Косио, сжимая плечи супруги.

* * *

– Долго еще они собираются держать там мою дочь? – вновь спрашивает мать Летисии у женщины, которая наполняет комнату ароматом дешевых духов и стуком пишущей машинки.

– Не знаю, сеньора. Вас уже попросили уйти. Мы сообщим, когда вы сможете забрать тело.

– Летисию! Мою дочь зовут Летисия Альмейда!

– Вам незачем здесь оставаться, вы только утомляете и себя, и нас.

– Утомляю? Я