«Мы создали инструмент с похожим внешним видом и, насколько можно, похожим звучанием, опираясь на описания. Но это не был оригинальный дутар. Секрет его навеки потерян в глубине веков…»

– Печально, – подумала я.

– Ну вот и пошумели, – Никколо выключил пилу, – так и рождается новое оружие.

Вошла Наталия.

– Никколо, сориентируй, когда мы вооружим Элину?

– Сейчас сообразим, – мастер зачесал подбородок. – Вряд ли понадобится топор или двуручный меч. Нужно что-то легкое. У тебя как с координацией?

– Если честно, не очень.

– А с меткостью?

– Получше.

– Хорошо. Приходи после обеда, – и, немного задумавшись, добавил. – Здесь оружие есть у каждого. Будет и у тебя.

– А как же Наталия? – подумала я. – Неужели у нее тоже где-то припасен лук или меч? – но пока промолчала.

* * *

– Наталия, Никколо сказал, что в лагере каждый вооружен! А где ты прячешь свой огромный меч? Шпильки же не в счет?

Наталия звонко рассмеялась.

– Не меч вовсе, а лук. Он в комнате, в шкафу.

– В шкафу? А если нападут?!

– Надеюсь, козлы нас больше не потревожат. Брешь нашли и скоро заделают. Пока поставили охрану. Будет нужно, – расчехлю лук и стрелы.

– А если все также внезапно?

– Есть шпильки. Еще стилет в чулке.

– Шутишь?

– Напомни вечером, покажу.

– Да… Наталия несмотря на грациозность и доброту, похоже, просто начинена всяким опасным оружием. И кажется мне, что даже и стилетом дело не ограничивается, хотя тоже очень интересно! – подумала я.

* * *

Наталия показала остальное хозяйство. Полевую кухню, где мы успели перекусить: работницы столовой встретили нас гостеприимно.

Маленькую библиотеку, где на полках томились пожелтевшие от времени фолианты. Будет что почитать.

Колесное хозяйство повозок и телег, укрытых от непогоды навесами. В дальней части ангара мое внимание привлекла модель железной дороги, стоящая на второй полке у стены. На длинных рельсах был установлен миниатюрный состав. Красный, зеленый, синий вагончики, желтый подъемный кран, черный паровоз с крашеными колесами.

– Это Никколо сделал. А на праздник Йултад, на гуляния с фонариками и огнями, он покатает нас на железной дороге.

– На этом маленьком паровозе? А как? С помощью увеличительного стекла изменит размер?

– На востоке от нашего лагеря есть тайник, где на старых путях спрятан настоящий состав. Там же заброшенная железная дорога, примыкает к действующей.

– Ух ты!

* * *

– А это наша конюшня. Войди, я подожду тебя у входа. – Наталия знала, что здесь мне предстоит встреча с другом и предпочла оставить нас наедине.

Я прошла мимо рядов стойл. Лошадиные головы не обращали на меня ни малейшего внимания. Некоторые продолжали жевать жом, как ни в чем не бывало.

Наконец, мне удалось найти верного друга. Конь, казалось, закручинился, но, узнав меня, оживился и поднял голову.

– Не грусти, Мангольд! Скоро мы снова с тобой будем в пути, – прошептала я, поглаживая его по гриве.

* * *

Наталия ждала меня на улице.

Солнце светило ярко, достигая кромки снега снопами лучей, падающих между кронами сосен.

Наталия достала из кармана кольцо на цепочке и подняла к солнцу. Через отверстие в обечайке хордой пронесся бирюзовый луч и коснулся одной из цифр.

– Какие изящные солнечные часы, – подумала я.

– Уже за полдень! – сказала моя спутница.

– Ой, Натали, я чуть не забыла, мастер просил зайти за орудием.

– Тогда пойдем к Никколо!

* * *

Я переступила порог мастерской.

– Чуть позже зайду за тобой, – сказала мне вслед Наталия.

Мастер встретил меня улыбкой.

– Садись, – предложил мне табурет и направился к выходу. – Сейчас, подожди тут, скоро вернусь!

– Ой! – только сейчас я заметила, что у верстака, на табурете, сидел юноша и закручивал шурупы в странное изделие: то ли в арфу, то ли в лук.  Я не ожидала, что встречу здесь кого-нибудь, кроме Никколо.

– Привет! – решилась я начать разговор.

– Привет! – немного засмущавшись, ответил он.

– А как тебя зовут? – осмелев, спросила я незнакомца.

– Валентин. А тебя?

– Элина. А что ты делаешь?

– Пытаюсь изготовить боевую арфу.

– Это как? – удивилась я.

– В струнных инструментах натянутые жилы рождают звук. Музыка позволяют поднять дух в бою, но арфы и барабаны сами по себе бессильны против вражеской атаки.

Валентин дернул толстую струну, и она низко загудела.

– В луках и арбалетах, когда стреляешь, тетива тоже звучит, как струна. Хочу сделать музыкальный инструмент, который можно было бы использовать и для стрельбы, как многозарядный лук.

– Боевую арфу?

– Да, так я ее назвал.

– Ты музыкант? – воодушевилась я.

– Да! Хочешь послушать, как я играю?

– Конечно!

Вошел Никколо. Я машинально сделала вид, будто не знакома с молодым человеком, что сидел поодаль. Валентин с неожиданным усердием погрузился в работу над своим инструментом. Мы старательно изобразили, будто каждый из нас находится в комнате в одиночку.

Никколо, казалось, заметил нашу взаимную симпатию, но виду не подал, лишь улыбнулся.

– Вот, все твое, – сказал он, выгрузив на свободную половину верстака небольшой арбалета и охапку зарядов.

– Надо же, – воскликнула я… – это же запретная вещь.

– Кому запретная… А кому – совершенно необходимая, – и со словами «пойдем на улицу, испытаем», вышел.

Схватив арбалет и заряды, я поспешила за ним.

– Приходи сегодня, вечером, когда луна взойдет, к малому озерцу у ручья… – только и успел сказать мне вдогонку Валентин.

– Обязательно! – неожиданно согласилась я.

* * *

– Уж и тяжелые арбалеты мы делаем, с учениками, а маленькие самострелы, как для тебя – наши пострелы ваяют, как горячие пирожки. – Продолжал рассказывать Никколо про свою работу. Свою… и Валентина.

За мастерскими к стволам сосен были прикреплены несколько мишеней. Никколо показал, как правильно взводить арбалет, как заряжать, с какой силой давить на спусковой крючок. Мы сделали несколько выстрелов, добиваясь кучности стрельбы.