– А ученика моего не пугайся. Хороший он парень. Не бойся, Валентин мухи не обидит, – подвел итог Никколо, – если, конечно, эта муха не окажется внезапно козлорогом, – весело добавил он.

Подошедшая Наталия спасла меня от смущения.

– Спасибо огромное! – сказала я Никколо. Мастер улыбнулся и скрылся в мастерской.

* * *

Не сильно преувеличу, если скажу, что предвкушала вечер, как малые дети ждут подарков от Йултадского дела под праздничной елью. И вот, пронзительная синева неба стала окрашиваться темными красками. Пора!

Я поспешила туда, где меня утром встретили Наталия и Брод. Ручей петлял среди снежного ковра, образуя озерцо, частично покрытое коркой льда, сквозь которую у края местами проглядывались остовы замерзших водолюбивых трав, и лишь вдоль противоположного его берега течение не позволяло сковать речушку полностью. Над полыньей взошла луна, серебристым светом роняя свой пепельный блеск на извилистую водную ленту.

У одинокого дерева меня ждал он. Ветер нежно гладил его распущенные черные волосы, снежинки мягко садились ему на плечи.

– Меня ждете, молодой человек? – подошла к нему я, посмотрев снизу-вверх на героя этого свидания.

– Валентин Туули, к Вашим услугам, прекрасная девушка, – кавалер учтиво поклонился, приложив руку к сердцу, другую же отведя в сторону вместе с краем плаща.

– Элина Вейль… очень приятно, – неловко попыталась я сделать книксен.

– Э-ли-на Вейль, – тягуче выговорил он, – Дочь самого Лона Вейля?!

– К сожалению, я не знаю, кто это такой. Холодно стоять, пройдемся?

– Да нет, ничего. – Попытался соврать Валентин, хотя я заметила, что он слегка замерз. – Но предложение мне нравится. Люблю пешие прогулки!

– Валентин, мне сказали, что все в этом лагере вооружены. А ты? Где твой меч?

– Предпочитаю луки, – и, внимательно посмотрев на меня, добавил, – и арбалеты так же, как и Прекрасное Создание.

– И где лук? Или пока не сделаешь боевую арфу, будешь безоружным ходить? – заволновалась я.

– Не беспокойся. И кое в чем ты права. Хотя и не меч, но небольшой топорик есть. На поясе, под полой пальто.

Мы немного помолчали.

– Элина, а ты откуда родом?

– Из Знича.

– Древний город.

– Да. Жаль только, что никто об этом не помнит…

Мы минули мостик через ручей, за которым, по ту сторону, утопала в темноте поляна.

Тропа вдоль ручья, по которой мы следовали, была утоптана. Судя по всему, ею часто пользовались обитатели лагеря. А мы уже шли по молодой еловой аллее. Снег повалил сильнее. Я протянула руку, Валентин взялся за нее.

– А ты откуда? Как попал сюда? Давно знаешь Наталию, Никколо, всех здешних?

– Раньше моя семья жила в большом городе, в Нерзке. Там я провел детство. Когда воцарился Морринг, родители решили вернуться на родину своих предков, в маленький городок Куроёж. Там мы и поселились, построив дом в лесном поселке недалеко от города. Как-то на фестивале, шесть лет назад, я познакомился с Бродом, он и рассказал про орден. Так я и попал сюда. А здесь уже и познакомился с Никколо, с Наталией, а теперь, вот, и с тобой.

– А почему решил покинуть родной дом?

– Нигде я не чувствовал себя свободным. Лицемерие, принесенное Моррингом и наполнившее общество, было для меня нестерпимо. Только здесь, в Последней Слободе, я обрел свою свободу.

Мы вышли к большому озеру. Здесь соединялись все водные потоки лагеря. Ближний край был расчищен, в дальней части водоема течение образовало протоку, не скованную кромкой льда. Над водой стояла почти полная луна, озаряющая снежные верхушки елей и озеро волшебным серебристым светом.

– А можно я тебя обниму? – набралась я смелости и сама не заметила, как повисла у него на шее.

– Ты такой высокий, – восхитилась я, утопая в нахлынувшем ощущении безмятежности, – почему?

– Наверное, чтобы ты могла повиснуть на мне. – Улыбнулся Валентин. Он ласково смотрел на меня загадочными серо-зелеными глазами.

А за его спиной светила луна, окруженная синим ореолом в просвете облаков, и падали снежинки. Его руки нежно окружили мою талию.

Я все никак не хотела отпускать моего принца.

– Валентин, ну давай еще немножечко постоим!

И мы простояли еще чуть-чуть, ласкаемые светом луны и падающим маревом снежинок, и даже холод не смог помешать нам.

– Элина, пойдем, наверное? – наконец, сказал мой герой.

– Ты устал?

– С тобой можно простоять под луной целую вечность. Но скоро ночь. Приглашаю зайти на чай в мой музыкальный домик.

– А что мы там еще будем делать? – спросила я, разжав руки и плавно опустилась на землю.

– Познакомлю со своим творчеством. Хочешь?

– Конечно! – Я готова была уже бежать с ним рядом вприпрыжку, по волшебной лесной аллее, под сизым полыхающим небом, под светом луны и в блеске падающей снежной пыли.

* * *

– Да-а-а-а. Дела аж пипец! – послышалось позади меня. Я обернулась. Пара глаз успели нырнуть в дупло.

– Валентин, ты слышал это?

– Что?

– Там, похоже…, наверное, белка. Говорящая.

– Да ну, ты что?

– Правда. Она выглянула среди ветвей, и сказала: Да… дела пипец.

Казалось, можно было забыть о курьезе, но шорох заставил нас оглянуться.  Действительно, на нас смотрела белка. Фонари ярко осветили ее белую шубку.  Теперь Валентин уже не мог не заметить.

– И куда это мы такие собрались? – вальяжно произнесла пушистая чертовка и, махнув хвостом, нырнула в черноту дупла.

– Неужели такое бывает? Я разговаривала с животными, но, чтобы они со мной, это впервые, – поделилась я мыслями.

– Признаться, я тоже удивлен. Но, с другой стороны, почему бы и нет? – мой спутник призадумался и продолжил, – Даниил Алигьери писал, что животные – это наши братья меньшие, и что они по злому умыслу недобрых сил лишены речи. Так, может, что-то смогло преодолеть этот барьер.

* * *

Интересно, как он живет? Где запрятался его домик? Мне почему-то казалось, что где-то за мастерскими. Но вокруг были другие постройки. Мы прошли аккуратную поленницу довольно внушительных размеров, а когда завернули за угол, я поняла, что это вовсе не склад дров под навесом, а забавный домик, стены которого аккуратно сложены из чурок. С этой стороны жилое помещение выдавали окошки.

– Валентин, ты, ты обманул меня!

– Как обманул? Почему? – удивился он.

– Заставил меня считать, что это дрова.

– Это, действительно, дрова. Из них сложны стены домика.