Вне анализа слова и имени не будут возможными ни психология мысли, ни логика, ни феноменология или онтология. Автор подчеркивает, что

«проанализировать слово до конца значит вскрыть всю систему категорий, которой работает человеческий ум, во всей их тесной срощенности и раздельном функционировании» [Там же: 173].

Наконец, если само имя есть не более как познанная природа, или жизнь, данная в разуме, то философский анализ имени есть вместе с тем и «диалектическая классификация возможных форм науки и жизни» [Там же: 228], а философия имени становится важнейшим моментом философии в целом. А.Ф. Лосев в своей книге и дает на единых диалектических основаниях именно такую классификацию.

Среди упоминаемых в «Философии имени» форм науки и сфер жизни можно выделить следующие четыре класса, перечисляя входящие в них дисциплины и жизненные сферы в алфавитном порядке. Это, во-первых, гносеология, диалектика, догматика, метафизика, мифология, онтология, религия. Во-вторых – искусство, поэтика, музыка. В-третьих – политика, софийное творчество, техника. В-четвертых – аритмология, арифметика, биология, геометрия, гистология, история, логика, математика, механика, морфология, психология, риторика, синтаксис, стилистика, физика, физиология, химия, языкознание.

Тезис 7. Имя как максимальное напряжение осмысленного бытия есть не только центральный предмет философского знания и всякого иного размышления, оно есть также центральный и стержневой момент человеческой жизни вообще –

«основание, сила, цель, творчество и подвиг также и всей жизни, не только философии» [Там же: 176].

Рассматриваемое в таком плане имя и выступает как необходимое звено «вселенского синтеза общечеловеческой жизни», моментом которого, его исходным пунктом, по В.С. Соловьеву, и выступает цельное знание.

Концепция имени и слова, развиваемая А.Ф. Лосевым в «Философии имени», достаточно убедительно свидетельствует о том, что слово и имя как наиболее сгущенное в смысловом отношении слово могут быть (по своим внутренним возможностям) подлинным предметом цельного знания, допуская синтетическое представление. Имя есть онтологическая реальность, выступающее основанием конструируемой автором универсальной философской системы бытия и знания.

2.2. «Философия имени» и ее эпистемологический лик.

Второй момент обоснования принадлежности «Философии имени» к цельному знанию заключается в засвидетельствовании самого факта присутствия в книге трех компонентов цельного знания – философского, научного и мистико-религиозного. Эти три плана и образуют основные параметры содержательного портрета данной книги, воссоздаваемого интерпретационными усилиями исследователей разных направлений и разного времени в жанре «pro et contra».

Осмысление «Философии имени» в контексте становления европейской и отечественной лингво-философской и богословской мысли с разной степенью подробностей и в разных планах проводилось в работах Н.И. Безлепкина, В.В. Бибихина, Н.К. Бонецкой, А.К. Гаврилова, Л.А. Гоготишвили, Е.Н. Гурко, А.Л. Доброхотова, архим. Евфимия (Вендта), прот. В. Зеньковского, митр. Илариона (Алфеева), А.Μ. Камчатнова, прот. Д. Лескина, Н.О. Лосского, Т. Оболевич, А.И. Резниченко, Ю.С. Степанова, В.П. Троицкого, С.Л. Франка, Μ. Хагемейстера, Д.И. Чижевского, С.В. Яковлева и др.

А.Ф. Лосев определяет жанр «Философии имени» как философский трактат, называя свою книгу «трактатом» и «чисто-философским трудом» [Лосев 1995: 190; 2016: 228]. Философская направленность книги подчеркивается уже самим ее названием. О философском характере своего труда говорит и сам ее автор, утверждая, что философская система в целом и должна быть не чем иным, как философией имени. По мысли А.Ф. Лосева, философия имени есть «самая центральная и основная часть философии вообще» [Лосев 2016: 176]. Более того, она есть «просто философия, та единственно возможная и нужная теоретическая философия, которая только и заслуживает названия философии», и данный труд поэтому «можно было бы назвать „введением в философию“ или „очерком системы философии“» [Там же].

Философская направленность книги обнаруживается в характере и типе решаемых в ней задач, а также в общем ходе и логике производимых рассуждений. Самый первый и глубокий анализ философских результатов «Философии имени» был проведен С.Л. Франком. Как он пишет в своей рецензии 1928 г. на дошедшие до него труды А.Ф. Лосева 20-х гг.: «Своими книгами („Философия имени“ и „Античный космос и современная наука“. – В.П.) автор, несомненно, сразу выдвинулся в ряд первых русских философов» [Франк 2007: 516]. Он «засвидетельствовал, что внутри России жив дух истинного философского творчества, пафос чистой мысли, который есть, в свою очередь, свидетельство духовной жизни, духовного горения» [Там же].

По мысли С.Л. Франка, в «Философии имени» излагается собственная философская система А.Ф. Лосева, основанная на преобразовании феноменологии в универсальную диалектику, совпадающую для него с философией вообще. Анализ природы имени и слова, как замечает С.Л. Франк, приводит автора к выявлению категорий, объемлющих фактически «всю систему бытия» [Там же: 515].

Суть философской позиции А.Ф. Лосева, в реконструкции С.Л. Франка заключается в синтезе философии природы и философии духа в рамках философии имени[8]. С.Л. Франк сводит содержание этого, по его словам, «почти бесконечно сложного и абстрактного построения» к следующим тезисам.

Тезис 1. Имя, будучи местом встречи смысла человеческой мысли и имманентного смысла самого предметного бытия, представляет собой в своем последнем завершении «выражение самого существа бытия».

Тезис 2. Поскольку все в мире (включая и «мертвую природу») есть смысл, то философия природы и философия духа объединяются в философии имени как «самообнаружение смысла».

Тезис 3. Имя в своем завершении есть идея, улавливающая и выражающая эйдос (существо предмета), и свою последнюю полноту и глубину оно обретает, когда объемлет также и весь сокровенный (апофатический) слой бытия. Тогда оно раскрывается как миф, представляющий собой самую «последнюю полноту, самораскрытие и самопознание реальности» [Там же].

Философия имени А.Ф. Лосева совпадает, таким образом, по С.Л. Франку, с «диалектикой самопознания бытия и, тем самым, с самой философией» [Там же]. Ведь имя, понятое онтологически, и есть «высшая вершина бытия, достигаемая его имманентным самораскрытием» [Там же].

По словам Д.И. Чижевского, в «Философии имени» А.Ф. Лосева, которую «местами нельзя читать без волнения», с «чрезвычайной тонкостью