Вы-то пока ещё обустроитесь, не до того вам. Вот чайку и попьёте. А когда осень придёт, будем с калиной пироги печь – сладкие да вкусные.

Зара обрадовалась и подумала:

– Какое счастье, теперь и у Лисёнка свежее молочко будет, и Черныша есть чем кормить.

– Спасибо вам большое, Мария! А давайте вместе чаю попьём, – предложила она, – Пойдёмте в дом!

Мария приняла приглашение, но войдя в дом, вдруг замялась и с опаской огляделась вокруг. Это не ускользнуло от внимания Зары.

– Не бойтесь, присаживайтесь к столу.

Мария опустилась на стул, обводя взглядом комнату, и тут заметила фотографию бабушки, стоящую на столе.

Мария набожно перекрестилась, и, глядя на портрет, сказала:

– Прости меня, Иля, если чем когда обидела я тебя.

Зара вздрогнула и повернулась к Марии, но ничего не произнесла – никакой опасности не шло от этой женщины, она ничего не почувствовала, всё внутри неё было спокойно. Это был простой и открытый человек, который не держит камня за пазухой. И Зара свободно вздохнула.

– Давайте пить чай, – предложила она, разливая крепкий ароматный напиток по бабушкиным расписным чашкам.

За чаем Мария рассказала Заре как найти её дом, и велела приходить к ней в гости, и вообще, обращаться в любое время, если вдруг им с Лисёнком что-то понадобится, объяснила где находится магазин, и в какие дни приезжает ещё и автолавка, и сказала, что если Заре нужно куда-то отлучиться, то она с удовольствием поводится с Лисёнком.

Лисёнок же в свою очередь всё ластилась к Марии, вертелась возле неё, брала женщину за руку и перебирала её пальцы, да теребила завязки цветного передника. Забравшись к Марии на колени, она весело смеялась, что-то болтала на своём языке, трогала жёлтую ниточку янтарных бус на шее женщины, и прижималась к ней доверчиво и трогательно. Она сразу признала в Марии бабушку, которой у неё никогда в общем-то и не было. Мама Зары умерла до рождения внучки, а свекровь не сильно горела желанием общаться с девочкой. Вот дедушку Лисёнок любила, дед был для неё и лошадкой, и качелькой, и лучшим другом. Мария приголубила девочку, гладила её по волосам, обнимала и ласково говорила с нею.

– Ну что ж, мне пора, – наконец поднялась из-за стола Мария, – Пойду я. Приходите и вы ко мне в гости. Спасибо вам за чай!

У самого порога Мария обернулась, словно вспомнив что-то и сказала:

– А я ведь вчера-то и правда письмо получила от сыночка. Пишет он, что жив-здоров и скоро домой приедет, да ещё и с медалью. Спасибо тебе, дочка, за доброту твою. Ты такая же, как и бабушка твоя Иля.

И женщина снова поклонилась Заре в пояс.

– Всё у вас будет хорошо, – повторила Зара.

Нуар проводил Марию до самой калитки и, вернувшись в избу, лёг у порога, наблюдая за Лисёнком, и следя за тем, чтобы с ней ничего не случилось. Ведь он был самый большой и главный в доме, и чувствовал себя в ответе за хозяек. Лисёнок бегала по дому, играя с котёнком бумажным бантиком на ниточке, который соорудила Мария, а Зара принялась убирать со стола.

***

Прошла половина дня, все были заняты делами. И вдруг Зара поняла, что ей очень хочется пойти на кладбище, на могилку к бабушке, тем более, что Мария объяснила ей, как туда пройти. Зара позвала Лисёнка и Нуара, собрала кой-чего с собой и хотела было отправиться в путь, как Лисёнок вдруг принялась хныкать, она ни за что не хотела расставаться с Чернышом.

Пришлось взять с собой и нового жильца. Его посадили в корзину на мягонькое полотенчишко, и вся компания вышла из дома, и пошла по направлению к кладбищу. Всю дорогу Лисёнок бегала по полянкам, что окружали дорогу и резвилась, Нурик, волнуясь, бегал кругами вслед за девочкой, а та хохотала и старалась увернуться от мокрого собачьего носа. Зара же нарвала по дороге большой и яркий букет полевых цветов, коих росло тут великое множество, с тем, чтобы положить их на могилку бабушки.

И вот, впереди показался деревенский погост. Без труда Зара нашла бабушкину могилку, ноги словно сами привели её в нужное место. Ещё издалека она заметила, что на могильном кресте что-то есть. Когда они подошли ближе, то Зара поняла, что это молодой ворон, чёрный, как сажа. Она думала, что завидев их, он тут же улетит, однако птица продолжала прыгать по перекладине, не взлетая.

– Что это с ней? – подумала Зара, и тут же догадалась, что у ворона сломано одно крыло, оттого и не может птица улететь.

Могила бабушки стояла одинокая и печальная, ни цветочка, ни травинки не было на ней, лишь жёлтый, колючий сухостой торчал пиками из земли. Лисёнок поутихла, и по своему обыкновению засунув палец в рот, склонила головку и смотрела на крест и ворона, сидящего на нём. Нуар прилёг на тропке, положил морду на лапы, и печальным взглядом смотрел на этот холмик. Вдруг воронёнок каркнул, Зара протянула ему руку, и он тут же, нисколько не пугаясь и не смущаясь, перепрыгнул с креста на ладонь Зары, а затем примостился на её плече, устроившись поудобнее.

– Вот это да-а-а-, – произнесла Зара, – Вот тебе и сон в руку – котёнок, букет цветов, и ворон. Ну что ж, будешь жить с нами, а имя тебе даю Карлуша.

Зара принялась убирать могилку, вырвала весь сухостой, отнесла его к ограде кладбища, протёрла крест и скамеечку, что стояла рядышком, положила на холмик букет цветов и всё это время говорила и говорила с бабушкой, и казалось ей, что бабушка её здесь, рядышком, сидит на скамеечке, сложив руки на коленях, и ласково глядя на внучку с правнучкой, тихо отвечает Заре. Закончив работу, Зара присела на скамейку, оглядела могилку, и произнесла:

– Бабушка, я всё поняла, я всё буду делать, как ты скажешь.

***

Следующую ночь Зара спала беспокойно. Она не могла понять, что же ей так мешает. Снова во сне шла она по дороге, залитой лунным светом, в белом длинном платье, и снова впереди стояла бабушка. Это невозможно было передать словами, но Зара всей душой чувствовала силу, идущую от бабушки, ту, которую сейчас она хотела передать внучке. Зара увидела у бабушки в руках небольшую шкатулку и ленточку, выглядывающую из-под крышки. Зара захотела посмотреть что же там, внутри, она взяла из рук бабушки шкатулку, и только было начала её приоткрывать, как бабушка резко хлопнула по крышке и закрыла её, раздался стук, Зара вздрогнула и проснулась.

Она ласково посмотрела на дочку, что сопела рядом. В изголовье, прямо на подушке спал Черныш, на спинке кровати, восседая на металлической шишке, дремал Карлуша, а на полу у кровати чутко бдил Нуар.

– Три сторожа, – подумала про себя Зара, улыбнувшись, – И все чёрные.

Она потихонечку встала с кровати и оделась. Черныш не шелохнулся. Карлуша приоткрыл один глаз, переступил с лапы на лапу, и вновь задремал, Нурик приподнял морду и поглядел на Зару, а затем вновь положил голову на лапы.

На улице было прохладно и накрапывал дождь, небо, затянутое низкими, серыми тучами, хмурилось, и Зара поняла, что сегодняшний день им с Лисёнком предстоит провести дома. Только она было повернула обратно, как заметила в траве у калитки что-то белое. Подойдя ближе, Зара увидела, что это банка с молоком.

– Вот как замечательно! Испеку-ка я оладьев нам на завтрак. И Чернышу будет что поесть.

К тому времени, как Зара напекла целую гору горячих, с золотистой корочкой, пышных оладьев, дождь уже разошёлся вовсю и лил, как из ведра. Воздух пропитался влагой и на дворе пузырились большие лужи. Из спальни донеслась возня и появилось торжественное шествие – впереди ковыляла Лисёнок, потирая заспанные глазёнки кулачками, и что-то лопоча, следом за ней, путаясь у неё в ногах, бежал Черныш, дальше прыгал вприпрыжку Карлуша, а замыкал шествие Нуар, который шёл неторопливо и с достоинством. Увидев эту братию, Зара расхохоталась, до того умилительной была эта картина.

Зара усадила дочку за стол, налила ей в кружку молочка и положила в блюдце оладий, полив их сверху вареньем, принесённым Марией, насыпала Карлуше зёрен, налила молочка