Устав от долгих блужданий по городу, экскурсанты направляются в сторону рынка, где можно приобрести продукты и перекусить в одном из многочисленных бистро. Для особо состоятельных – рестораны «Монастырская трапеза» и «Боярское застолье», для туристов среднего достатка – несколько кафе, по периметру окружающих торговую площадь.

Такие дни – удача для продавцов, поставщиков и «кураторов» из криминальных группировок. Деньги крутятся, как белка в колесе. Успевай брать, пока есть где и у кого. Надо лишь знать свое место.

А Леха Рябов его знал. Выдвинулся из рядовых «быков» в бригадиры именно благодаря умению вовремя просекать ситуацию, отслеживать политику начальства. Их организация во главе с Каштаном прочно держит под своим контролем город и весь район. И только на первый взгляд непосвященного, далекого от настоящей жизни чистоплюя, представляется такая работа грубой и примитивной: «Стриги, мол, купоны с продавцов и держи пистолет заряженным». На самом деле, думал Леха, все построено очень логично и разумно. Не было бы их группировки, появилась бы другая. Какие-нибудь беспредельщики! Как в областном Белецке, где время от времени братва достает стволы. А здесь уж несколько лет – тишина и покой. Главное – не зарываться и не проявлять излишней инициативы. «Все, что не запрещено, то разрешено», но и «не лезь поперек батьки в пекло» – вот те принципы, которыми Леха руководствовался в своей жизни. И, в принципе, не допускал серьезных ошибок.

В этот день Леха, как обычно по воскресеньям, сначала совершил обход торговых рядов. Дело привычное, простое, но необходимое для общего надзора и порядка. Работы настоящей в последнее время нет – их команду в городе уважают. А значит – боятся. Конкуренты исчезли с поля боя, вымерли как динозавры. Но всякое ведь может случиться. Никогда нельзя давать никаких гарантий. И ослаблять хватку.

Невысокий, широкоплечий, пузатый, с округлым гладким лицом, мягко очерченным снизу короткой лоцманской бородкой, в рубашке, украшенной эмблемой телекомпании CNN, памятном подарке одной столичной журналистки, и легких черных брюках, Леха не выделялся из толпы туристов, степенно передвигаясь по своему традиционному маршруту.

Он посмотрел, как дежурят пацаны из его команды, отругал Тимофея за кратковременную отлучку, рассудил спор за место двух туповатых мужичков из пригородного поселка, поболтал со смазливой продавщицей молочных продуктов, выпил бутылку пива и удалился обедать в «Монастырскую трапезу».

Здесь его и застал растрепанный Витька Ломакин по прозвищу Лом. Чуть не сбив с ног официантку, Лом подбежал к столу и быстро затараторил, глотая слова:

– Леха! Короче! Дело крутое намыливается… У рядов, значит, стою. Тимофей говорит: пацан знакомый звал. Ну Мишка Лысый, ты его вроде знаешь… Тот рукой кажет. Типа, новый появился. Подошли к тому. Малец, короче, делового из себя строит. Говорим: что за дела, то да се, торгуешь у нас под боком, почему, типа, мы не в курсах? И вдруг узнаю: тот самый! Пацан два месяца уже лохам заезжим толкает фигню всякую: кресты немецкие, патроны, каски ихние. Кто-то покупает. А мы мимо кассы. Мы его за жабры недавно взяли! И пацаненок нас тогда грузил: денег, говорит, нет, но могу нарыть кучу фашистских автоматов и волын. И нам их, короче, толкнуть. Ну я говорю: типа, давай, выкладывай, обещал вроде, надо глянуть…

– Подожди. Я не понял, – Леха чуть повернулся на стуле, сложил руки на столе. – Ты хочешь сказать, что это было сегодня утром?

– Да. Но ты, Леха, не врубился. Мы с ним, короче, уж неделю почти как базарили, чтобы он принес это фуфло. Сегодня принес. И вот…

– Не понял. Что он принес? Оружие?

– Да нет. Вообще, говорю… Пацан, короче, копает, ищет там всякое с войны. Да мы же тебе говорили. Забыл, что ли?

Леха вдруг вспомнил, что действительно дней пять назад объявился какой-то мальчишка лет семнадцати из пригородной деревни и сообщил, что может легко нарыть целую кучу всякой военной трухи, благо знает, где искать. Ребята ему строго наказали никому ничего не говорить и явиться сегодня с утра с товаром. Время сейчас уже обеденное, так что пацан, во-первых, повел себя, мягко сказать, необязательно – заставил ждать реальных пацанов, а во-вторых, кажется, собрался прокинуть с товаром.

– Ну хорошо. И что он принес?

– Леха, блин, ты не поверишь. Голдовые вещи, офигенной цены! Рыжье старинное, крутое. Короче, вообще…

Чувствовалось, что Лом никак не может прийти в себя от качества, а точнее, от воображаемой ценности увиденного товара. Леха вдруг ощутил, как и у него радостно и тревожно забилось сердце. Судя по всему, дело серьезное, надо разбираться на месте.

– Вот что, Лом. Тащи-ка его в каморку. Я сейчас и сам туда подгребу.

Каморкой называлось достаточно приличное, весьма обширное и удобное офисное помещение, арендуемое на нижнем этаже гостиницы «Центральная». Формально помещение занимал фонд «Экологическая инициатива», который со дня его основания в 1997 году возглавлял Антон Артурович Каштяну. Впрочем, Антону Артуровичу для отдыха и мудрого руководства хватало других мест, поэтому здесь он почти не появлялся. Каморка являлась штаб-квартирой его центральной бригады, которой с недавнего времени руководил Леха Рябов.

Там наличествовал соответствующий всем современным требованиям набор техники – пара компьютеров с принтерами, сканер, факс, паласы, жалюзи, мягкие кресла и сексапильная секретарша с внешностью фотомодели и очаровательным голоском, способным свести с ума любого, самого зажравшегося областного или столичного бизнесмена.

Лом бросился исполнять приказание, а Леха с достоинством завершил свою трапезу и вальяжной походкой направился через площадь к зданию гостиницы «Центральная». Вошел в холл твердым шагом хозяина, поздоровался за руку с двумя охранниками, снисходительно кивнул администраторше, рыхлой искусственной блондинке лет пятидесяти, и уверенно прошествовал к металлическим дверям офиса. Набрал код из четырех цифр и медленно вступил внутрь.

– Алена! – позвал Леха, проходя в свой кабинет.

– Да, Алексей Никитич! – Алена появилась перед ним так стремительно и бесшумно, словно действительно уже стала неотъемлемой частью этого офисного великолепия. Она знала, что Леха терпеть не может фамильярности, воображая себя самым настоящим солидным коммерсантом, а вовсе не убогим братком районного масштаба. И старалась потакать ему во всем, исполняя роль преданной наложницы.

– Слушай, где же пацаны? Здесь уже должны быть!

– Витя звонил. Говорит, что там, на площади, какая-то непонятка случилась…

– Какая такая непонятка?

– Не знаю. Сказал, что тот, кого вы ждете, куда-то исчез.

– Как исчез?!

Леха рассердился. Не бригада, а скопище кретинов! Нашли продавца, доложили, а потом взяли и прохлопали его своими длинными ушами! Беда, может, и невелика, но настроение теперь испорчено до вечера.

– Витя сказал, что сообщит, когда все узнает.

Леха гневно сверкнул глазами, повернулся, прошел к глубокому мягкому креслу, завалился в него и коротко приказал: