Самого Уорда отправили в частную школу, когда ему исполнилось шесть лет. Так что любовь была для него непонятным словом. Он не испытывал этого чувства и не ждал его.

Эдвард думал об Аиде с нежностью, как о младшей сестре. Когда она пришла к нему и сказала, что любит другого, он испытал чувство зависти. И он понимал сложность того, что ему предстояло сделать. Его народ хотел одного. Его семья требовала другого. Совесть же настаивала и вовсе на третьем.

Он не мог заглушить тот свет, что исходил от Аиды, когда она говорила о Дрю Муртауне, мужчине из ее личной охраны, которого полюбила.

- Если бы мы поженились, то это она бы принесла жертву, - медленно проговорил Уорд. - Я понятия не имею о любви. Мы оба знали, с самого детства, что от нас ожидается и какая польза будет для наших стран. Как и я, она сделает то, что от нее требуется. Но, Ланкастер, она любит другого. Я не могу так поступить с ней.

- Вы хороший человек, - вздохнул Ланкастер, и принц Эдвард Александр Четвертый знал, что получил самые высокие комплименты от того, кто редко их говорил. - Но это будет не так просто, как вы думаете. Ваш отец…

- Будет давить. Я знаю.

- Мне не нравится перспектива идти за вами по проходу с мечом в руках. - Ланкастер пошутил. - Итак, чем планируете заняться? Я знаю, что всю поездку вас что-то сильно беспокоит. И кажется, невозможно выбраться из этого. Если только вы решили не возвращаться?

- Успокойся, Ланкастер. Тебе нет нужды разрываться между долгом перед твоим королем и обязательствами передо мной.

И нет никакой нужды силой тащить меня на остров. Я всегда знал, что моя судьба там. И принимаю это. Я люблю Хейвенхерст.

- Тогда что?

- Я должен помочь Аиде. И я думаю, есть только один способ сделать это.

- И что это?

- Я должен жениться на какой-то другой женщине. Прежде чем мы вернемся на остров.

- Другими словами, в течение нескольких дней?

-Да.

- Фиктивный брак?

- Что-то вроде. Но союз будет достаточно длительным, чтобы дать возможность Аиде выйти замуж за своего парня без осуждения и возмущения со стороны двух королевств.

- И тогда осуждение и возмущение навалятся на вас.

- У меня широкие плечи. После того как все утрясется, можно будет потихоньку разойтись.

Ланкастер помолчал, а потом заговорил:

- Но вам потом все равно придется жениться. Брак не обсуждается.

Да, не обсуждалось, что Эдвард женится и в этом браке появится наследник трона. Это было запланировано.

Вот только никак не ожидалось то, что Эдвард когда-нибудь узнает ту любовь, что светилась в глазах Аиды, когда она говорила о том, что любит другого. Не ожидалось, что Эдвард, с его положением и богатством, о котором большинство людей могло только мечтать, будет ощущать странную пустоту: как будто он что-то упускает из своей жизни.

- Возможно, я никогда не женюсь.

- В таком случае вас ждет очень одинокая жизнь.

- А ты женишься снова, Ланкастер? - тихо спросил Уорд, вспоминая того человека, которым когда-то был Ланкастер. Человека, верившего в людей, в доброту, в крепкий, долгий брак.

- Я так не думаю, - сказал Ланкастер, глядя вдаль.

Жена Ланкастера и его маленький ребенок погибли при пожаре коттеджа. Ланкастер был на военных учениях, за пределами острова, когда это случилось. Весь остров оплакивал потерю его семьи, и сейчас, спустя пять лет после трагедии, Ланкастер все еще носил траур и горевал по родным.

- Нет, я больше не женюсь, - категорично заявил Ланкастер. - Но вы… вы должны вступить в брак.

- В моем положении трудно найти пару.

Ланкастер фыркнул.

- Как только женщины поймут, что вы доступны и в поиске, они сами будут бросаться к вашим ногам, ваше высочество.

- Нет, - устало сказал Уорд, - они захотят воплотить в жизнь свои фантазии. Стать принцессой. Но в реальности все по-другому. Обязательства, которые идут вместе в титулом, - это не пустые слова.

- Тут еще вопрос наследования, - напомнил ему Ланкастер. - Вы будете королем.

- Моя сестра замужем, и у них есть Энн. Возможно, править будет именно она.

- Но она девочка!

- Времена меняются, Ланкастер.

Ланкастер сомневался в этом.

- Вы уже все решили.

- Да, так и есть.

- И как вы собираетесь найти того, кто сыграет роль фиктивной невесты? Вы же не можете поместить объявление в газете, что-то вроде: «Принц в поисках принцессы».

- Я разговаривал с Шоной О'Брайн.

Они только что провели несколько дней с Шоной на ее вилле в Калифорнии. Когда-то, давным-давно, Уорд познакомился с Шоной на яхте, в Средиземном море, на какой-то вечеринке, и с тех пор они поддерживали связь.

Ланкастер молчал.

- Ты не одобряешь?

- Не мое это дело - одобрять или нет ваши решения.

- Я подумал, что Шона - актриса. Она могла бы сыграть это, как роль. А огласка, несомненно, пойдет на пользу ее карьере. Я бы хотел, чтобы хоть какая-то польза была во всем этом. Считаю, что обманывать народ - бесчеловечно.

И снова Ланкастер молчал. Он смотрел прямо перед собой, его брови были нахмурены. Это могло означать только одно - неодобрение. Они знали друг друга так долго и проводили вместе очень много времени, и между ними появилась невидимая, неразрывная связь, словно они были братья.

- Я бы хотел послушать твои мысли.

Ланкастер глубоко вздохнул.

- Как вы сказали, Шона - актриса. Вокруг нее всегда что-то происходит. Я слышал, как она разговаривала со своим пресс-секретарем о том, чтобы та предупредила таблоиды о вашем присутствии на ее вилле. Пришлось убедить ее избежать огласки.

Уорд ничего не слышал и не знал, насколько хорошо Ланкастер делает свою работу. И как серьезно он к ней относится.

- Обществу Шона не понравится, - тихо сказал Ланкастер. - Они увидят ее слишком бойкой и легкомысленной.

Мужчины замолчали. Тишина была давящая, тяжелая.

- Возможно, вы могли бы рассмотреть ту девушку, из кафе.

- Я думаю, что будет меньше опасности, если я найму актрису на роль моей жены, чем вовлеку в аферу женщину, живущую своей обычной жизнью, - твердо сказал Уорд.

Он нашел способ помочь Аиде и при этом больше никому не причинить вреда, в том числе своему королевству. И он был доволен своим выбором. Честно говоря, такая женщина, как Мэдди, заслуживает большего, чем он может ей дать.

Любовь, например.

Это была тема, о которой он ничего не знал. Любовь для него, как и для его родителей, - великое неизвестное.