К несчастью, пока ничего нельзя сделать.

Недавнее кораблекрушение — дело рук его арендаторов — произошло вблизи его прибрежных владений. Следовательно, это его проблема.

И вот теперь ему приказано не возвращаться, пока шайка контрабандистов не будет приведена к повиновению. К счастью для Калеба Дойла и его разношерстных сообщников, контрабандисты все еще служили передаточным звеном для тайных сообщений между членами ордена.

Многие годы герцоги Уоррингтоны и местные контрабандисты жили в мире и тайном союзе. Роэн, как и его отец, брал с жителей деревни низкую арендную плату и смотрел сквозь пальцы на сделки контрабандистов с черным рынком: в разумных пределах, конечно.

За это старый Калеб Дойл, нынешний вожак шайки, старался, чтобы все зашифрованные послания ордена доставлялись в иностранные порты так быстро, как позволяла скорость ветра, несущего судно. При этом лишних вопросов не задавалось.

Смелые и готовые на все капитаны контрабандистских судов воистину обладали талантом ускользать от таможенников. Учитывая то, что у членов совета прометеанцев в каждом европейском порту были шпионы, контрабандисты были крайне полезны. Они могли побывать в любой гавани без ведома врага.

Конец войны против Наполеона, однако, ознаменовал начало свободной торговли, прикрыв доходный черный рынок, двадцать лет кормивший контрабандистов и их семьи. Дьявол их побери! Сколько раз он предупреждал этих глупцов не проматывать заработанные нечестным трудом денежки! Уговаривал откладывать на черный день! Но кто его слушал?

Конечно, никто. Мало того, несколько месяцев назад они окончательно взбесили его, попросив еще денег.

Он ответил сухим письмом и решил, что на этом все улажено. Но очевидно, ошибся. Жадность, амбиции, отчаяние подвигли непокорных арендаторов переступить установленные им границы.

Оказалось, что их деятельность привлекла внимание береговой охраны, и теперь только Уоррингтон стоял между контрабандистами и эшафотом.

Что же, закон есть закон. Если он не призовет их к порядку и не приведет к повиновению своими методами, разразится публичный скандал, а орден этого не потерпит.

Здесь веками существовал старый морской трюк, который английские контрабандисты проделывали артистически. Ловко имитируя сигналы маяка с помощью больших фонарей, они заманивали ничего не подозревающих моряков на острые скалы, где корабль разбивался. Тогда местные жители выбегали на берег, грабили все, что было вынесено волнами, а потом садились в шлюпки, добирались до обломков кораблекрушения и довершали начатое, унося все, что можно.

Деяние было жестоким, бесчеловечным и, конечно, незаконным.

Шагая вдоль ряда выстроившихся перед ним оборванцев, он сурово огладывал каждого. В руке по-прежнему была зажата причудливая шпага, которой он размахивал с таким же небрежным изяществом, как щеголь — тростью.

Роэн остановился перед неуклюжим громилой по прозвищу Бык, и потеющая гора мышц опустила глаза и поежилась.

— Сколько раз я остерегал вас от подобного рода вещей? — продолжал Роэн. — Я провел границы и требовал их не переступать, и все же у вас хватило наглости ослушаться моих приказов! И тогда…

Он хрипло рассмеялся, и от этих звуков многие подскочили. Остановившись в конце ряда, он развернулся.

— Да еще привели мне какую-то пьяную шлюху, как будто это поможет заслужить мое прощение! Не поймите меня неверно: она довольно хорошенькая, и я вволю ей попользуюсь, — но если вы считаете, что готовая на все потаскуха и несколько бутылок приличного бренди все уладят, значит, не понимаете серьезности ситуации. Существуют такие вещи, как последствия, джентльмены, — добавил он и снова окинул их свирепым взглядом, хотя, по правде говоря, скорее изображал гнев, для устрашения.

Те, кому довелось видеть его в ярости, не доживали до того, чтобы рассказать об этом.

— Самое забавное заключается в том, что вы искренне считали, будто я ничего не узнаю. Ах да! Предполагали, что я все еще за границей. Но, как выяснилось, вы ошиблись.

Несколько месяцев назад он вернулся из Неаполя, после выполнения весьма неприятной и кровавой миссии.

Конечно, контрабандисты ничего об этом не знали. Он никому не объяснял причин своих долгих поездок. Пусть делают свои выводы. Они предполагали, что господин путешествует в поисках новых удовольствий и новых женщин.

Возможно, в этом была крупица правды, но должен же мужчина хоть иногда расслабиться, тем более что он почти постоянно находится в напряжении.

— Я был в своем лондонском доме, когда мне нанес визит высокий чиновник береговой охраны. Он и просветил меня насчет проделок моих арендаторов! О да, они все о вас знают! — резко сообщил он. — Из уважения к пэру королевства он счел нужным предупредить меня о скорой облаве на вашу деревню. Сразу было понятно, что он жаждет крови.

Контрабандисты обменялись встревоженными взглядами.

— Всем известно, каким шипом была ваша банда в боку береговой охраны. Теперь получилось так, что у них есть свидетели: команда торгового судна, которое вы потопили.

— Но, ваша светлость!..

— Молчать!

Контрабандисты в страхе притихли.

— Не желаю слышать ваши извинения! — прогремел он. — Если хотя бы один матрос утонул, я не стал бы вмешиваться, чтобы спасти ваши жалкие шкуры! Кстати, я упоминал, что береговая охрана вознамерилась арестовать ваших жен. Да и старших сыновей тоже. Ни для кого не тайна, что в организации подобных кораблекрушений зачастую участвует вся деревня. Однако… — он снова зашагал вдоль ряда, — учитывая, что все были спасены, я сумел подкупить чиновника кошельком золота. И тот разрешил мне самому разделаться с вами. Соглашение наше заключается в следующем: я выдаю ему тех, кто все это затеял. Им одним грозит наказание, но за это пощадят остальных.

Послышались дружные облегченные вздохи.

— Джентльмены, я знаю вашу великую традицию защищать друг друга и слышал о кодексе молчания. И хотя я восхищаюсь вашей преданностью, теперь, с окончанием войны, времена изменились. Береговая охрана больше не следит за передвижениями Бони[2]. Теперь у них развязаны руки и они могут сосредоточиться на вас.

Многие из присутствующих побледнели.

— Так или иначе, чиновник согласился на мое предложение, и мистер Дойл мудро решил не сопротивляться.

Роэн написал вожаку контрабандистов перед отъездом из Лондона, дав ему шанс исправиться и переловить всех виновных до прибытия господина.

Сейчас он остановил мрачный взгляд на Калебе Дойле.

— Насколько я понимаю, ты готов их выдать?

— Да, сэр.

Роэн коротко кивнул.

— Приведите их.

Дойл сделал знак своим сообщникам привести пленников. Контрабандисты вышли из зала, но Дойл остался. Роэн не мог не заметить усталость на лице старика. И… похоже, он наконец устыдился.