Солнце нещадно палит, в глазах темнеет от этого пекла. Денёчек сегодня будет просто атас. Сдергиваю мокрую майку, заправляя за пояс шорт.

Каждый раз пробегая мимо бассейна, сворачиваю голову. Там Алёна в откровенном лифе купальника и коротких шортах.

Подкачанная и гладенькая одновременно. Сжимаю челюсти, желая впиться в еë идеальные бёдра.

И грудь… грудь… грудь… Кровь толчками курсирует по голодному телу.

Бассейн наполняют водой… Охладиться бы.

Сняв сандалию, Алёна, аккуратно трогает пальчиком воду.

Толчок!

Врезаюсь в спину девчонке из другой спорт-группы.

— Оу! — успеваю только притормозить её, ловя за локоть.

Но, правильно сгруппировавшись, она приседает перед падением, гася инерцию. Плюхается на бедро. Но уже медленно и не травматично.

— Не убилась? — присаживаюсь рядом с ней.

— Переживу.

— Не вывихнула? — касаюсь запястья руки, на которую она опиралась при падении.

Крутит кистью.

— Да вроде норм.

Скользит взглядом по моему мокрому торсу.

— Медальон у тебя зачетный, — ловит в ладонь, флиртуя тянет к себе. — Лев…

Перехватываю ее кулак, не желая наклоняться ближе.

— Что случилось, Катя? — торопясь, подходит к нам Алëна.

— Ничего, Алёна Максимовна, — поднимает игривый взгляд девчонка. — Общаемся.

Да ë-моë! Злюсь на себя и ситуацию. Вытягивая медальон из цепкий пальцев.

Между мной и Алëной коротит, хотя она и бровью не ведёт. Только кивнув, слишком поспешно ретируется.

Срываюсь за ней. Догоняю, иду рядом.

— Засмотрелся. Толкнул нечаянно. Уронил. Поймал. Всë.

Коротко цежу сквозь зубы, оправдываясь.

— Это нормально, Марат.

— Что — нормально?

— Засматриваться на девочек, толкать, ловить, — так сухо, что сейчас воздух потрескается. — Не надо оправдываться передо мной. Хорошего дня!

Обгоняю, поворачиваясь к ней лицом, иду спиной вперёд.

— Я на тебя засмотрелся.

— Ну да, — словно о чем-то совсем незначимом.

— Травмоопасно для окружающих в таком виде по территории гонять, Алёна Максимовна. Да и правилами запрещено вне зоны бассейна.

Застывает. Кладет растерянно ладонь на вздымающуюся грудь.

Сожми её, ну… Ррр… Прëт меня от возбуждения.

— Моя рубашка! — распахиваются широко её глаза.

Оглядывается, смущённо обнимая себя руками.

Ухмыляюсь.

Бросает взгляд на окна административного корпуса. Он теперь ближе бассейна. Растерянно дёргается сначала к дверям, но оттуда выходит толпа парней, которые завтракают в первую смену. Потом делает шаг в сторону бассейна. Но оттуда уже идёт толпа наших.

— Принести? — предлагаю помощь.

— Будь любезен.

Уходит с главной дорожки за деревья.

Бегу к бассейну.

— Марат, на завтрак, — оглядывается мне вслед тренер.

— Сейчас буду!

На шезлонге у бассейна льняная рубашка. Алëнина или чужая?

Прижимая её к лицу, вдыхаю запах.

Ааа… Да! Черт… Она…

Сглатываю ком в горле.

Обратно иду не торопясь. Как грëбанный фетишист не желая отдавать эту вещь хозяйке.

Поворачиваю на тропинку, по которой ушла Алёна. Она стоит спиной ко мне, водя пальцем по стволу берёзы. Там что-то нацарапано. Но уже давно заросло. Я даже помню что…

Подхожу вплотную, касаясь голой грудью её обнажённой спины.

Вздрагивает. Пальчик замирает.

— Сердечко здесь раньше было… — говорю хрипло ей в ушко, утекая от этой близости наших тел.

Ставлю руку на ствол, зажимая её между ним и своим телом.

— Марат! — трётся об меня плечом с трудом разворачиваясь.

Ложится спиной на ствол, пытаясь отстраниться. Встречаемся горящими взглядами. Алёна миниатюрная, я выше еë на полголовы.

— Просто отдай мне мою одежду!

— Просто — не могу, — кусаю губы, теряя тормоза от еë близости. — Номер телефона давай.

— Ты совсем страх потерял, Тарханов?

— Я и не находил, Алёна Максимовна.

— Я уши тебе откручу, понял, мальчик? — прищуривается гневно.

— Давай… начинай… — подаюсь вперёд к её губам.

Тормозит, упираясь ладонями мне в грудь.

— Я Бесу пожалуюсь! — жалобно вздрагивает еë голос.

— Ябеда… — провокационно улыбаюсь ей, делая шаг назад и раскрывая рубашку. — Прошу.

Зло выдергивает у меня из рук. И, быстренько надев, трясущимися пальцами застёгивает нижнюю пуговицу.

— Я бы на твоём месте начал с верхней, — разглядываю трепещущую грудь.

— А что здесь происходит? — отодвигая рукой куст выходит к нам директор смены.

Пожилая строгая тетка, которая бдительно следит за нашим облико морале и всё время портит малину.

Как не вовремя!

Удивленно смотрит на то, как Алёна пытается быстро одеться.

— Алëна Максимовна… — стягивает в шоке с носа очки, с осуждением окидывая нас взглядом. — Ну как можно?!

— Гадёныш… — в чувствах лупит мне по плечу Ростовская.

Гордо задрав подбородок и ничего не объясняя, уходит, запахивая рубашку.

Черт… Подстава вышла!

У бассейна — несколько гамаков.

В одном — Бес, в другом — Алëна, в третьем — тренер по легкой атлетике, Лисицин, Лис. Терпеть его не могу. Вечно вьётся возле Ростовской.

Сижу чуть поодаль с Шмелем, на ступеньках бассейна. Купаться не разрешают. Результаты анализа воды ещё не пришли. Формальность, но до этого — нельзя. И старших запрягли дежурить возле бассейна, чтобы шпана не лезла. Сейчас наша с Ромкой очередь.

Алёна молчит, мне скучно, поднимаюсь, начинаю лупить по висящей груше. Цепь звякает.

— Тарханов, прекрати, — лениво бубнит Бес не открывая глаз.

— Почему?

— Я тебе уже говорил: на адреналине будешь не ломать, а бить. А ты с удара быка убить можешь. Опасно… Сядешь.

— Не буду я бить.

Продолжаю методично вколачивать кулаки в грушу. Просто мне нравится бить по груше.