Всегда смешно наблюдать за такими влюбленнымищенками. Флиртовать с ними скучно, заниматься сексом противно, но вот наблюдать— одно удовольствие. Надо будет как-нибудь его поцеловать…

Впрочем, через минуту влюбленный сосед ужевыскочил у меня из головы. Я проголосовала. Первый автомобиль проехал мимо —водитель посмотрел тоскливыми, жадными глазами, но рядом с ним сидела жена.Следующая машина остановилась.

— Мне в центр, — сказала я, чуть пригнувшись кокну. — На Манежную.

— Садитесь, — водитель, интеллигентного видашатен лет сорока, потянулся, открывая дверь. — Такую симпатичную девушкуобязательно подвезу.

Юркнув на переднее сиденье старенькой«девятки» я опустила стекло до отказа. Ветерок ударил в лицо — хоть какое-тооблегчение.

— На метро быстрее бы добралась, — честнопредупредил водитель.

— Не люблю метро.

Водитель кивнул. Он мне понравился — пялитсяне особо сильно, хотя я явно переусердствовала с «паранджой», машина ухоженная.А еще у него были очень красивые руки. Сильные, мягко, но цепко лежащие наруле.

Жалко, что я спешу.

— На работу опаздываете? — предположилводитель. Он обращался на «вы», но как-то очень лично, интимно. Оставить, чтоли, ему номер? Я ныне девушка свободная, могу делать все, что захочу.

— Да.

— Интересно, кем работают такие красивыедевушки? — это даже не было попыткой знакомства, или комплиментом, скорее —искренним любопытством.

— Про всех не знаю. А я работаю ведьмой.

Он засмеялся.

— Работа как работа… — я достала сигареты,зажигалку. Водитель мимолетно глянул с легким неодобрением, и поэтомуспрашивать разрешения я не стала. Просто закурила.

— А в чем состоят обязанности ведьмы?

Мы вывернули на Русаковскую, и водительприбавил скорости. Может быть, успею вовремя?

— Когда как, — уклончиво ответила я. — Восновном — противостоять силам Света.

Водитель, похоже, принял игру — которая игройвовсе не являлась.

— Значит, ты на стороне мрака?

— Тьмы.

— Здорово. У меня есть одна знакомая ведьма.Теща, — водитель хохотнул. — Но она уже на пенсии, слава Богу. А чем тебе ненравятся силы света?

Я украдкой проверила его ауру. Нет, все впорядке — человек.

— Они мешают. Вот скажите — что для васглавное в жизни?

Водитель подумал секунду:

— Жизнь. И чтобы не мешали жить.

— Правильно, — согласилась я. — Каждый хочетбыть свободным. Правда?

Он кивнул.

— Вот мы, ведьмы, и боремся за свободу. Заправо каждого делать то, что ему хочется.

— А если человек хочет зла?

— Это его право.

— Но если он при этом нарушает права другихлюдей? Вот я сейчас подрежу кого-нибудь, и нарушу его права.

Мне стало смешно. Мы вели почти классическийдиспут на тему «Что есть Свет, и что есть Тьма». И мы, Темные, и те, ктоназывает себя Светлыми — все мы промываем новичкам мозги на эту тему.

— Пытаются нарушить твои права — помешай этосделать. Ты имеешь на это право.

— Понятно. Закон джунглей. Кто сильнее, тот иправ.

— Сильнее, умнее, дальновиднее. И это вовсе незакон джунглей, это закон жизни. Разве бывает иначе?

Водитель подумал, и покачал головой.

— Нет, не бывает. Значит я имею право сейчассвернуть куда-нибудь, наброситься на вас, и изнасиловать?

— Вы уверены, что сильнее меня? — спросила я.

Мы как раз остановились на перекрестке, иводитель внимательно посмотрел на меня. Покачал головой:

— Нет… не уверен. Но я же не потому не нападаюна девушек, что они могут дать отпор!

Он начал слегка нервничать. Разговор вроде быбыл шутливый, но что-то неладное он чувствовал.

— Еще потому, что могут посадить в тюрьму, —сказала я. — И все.

— Нет, — твердо сказал он.

— Да, — я улыбнулась. — Именно поэтому. Выведь нормальный, здоровый мужик, и реакции у вас правильные. Но есть закон, ипоэтому вы предпочитаете не нападать на девушек, а вначале за ними ухаживать.

— Ведьма… — пробормотал водитель, кривоулыбаясь. Резко газанул.

— Ведьма, — подтвердила я. — Потому что говорюправду, и не кривлю душой. Ведь каждый хочет жить свободным. Делать то, что емухочется. Совсем уж все не получается, ведь у всех есть свои желания, ностремления у каждого именно таковы. И вот, из их противоборства и рождаетсясвобода! Гармоничное общество, в котором каждый хочет получить все, хотя ивынужден мириться с чужими желаниями.

— А как же мораль?

— Какая еще мораль?

— Общечеловеческая.

— Какая? — спросила я.

Ничего нет лучше, как ставить человека в тупиктребованием сформулировать свой вопрос. Люди обычно не думают над смысломсказанных слов. Им кажется, что слова передают истину, что на слово «красный»человек представит себе спелую малину, а не пролитую кровь, что слово «любовь»вызовет в памяти сонеты Шекспира, а не эротические фильмы «Плейбоя». Вот ивстают в тупик, когда сказанное слово не дает нужного отклика.

— Есть же основы, — сказал водитель. — Догмы.Табу. Эти… как их… заповеди.

— Ну? — подбодрила я.

— Не укради.

Я засмеялась. Водитель тоже улыбнулся.

— Не возжелай жены ближнего своего, — теперьуже он улыбался вовсю.

— Получается? — спросила я.

— Когда как.

— И даже «не возжелать» получается? Вы такхорошо контролируете свои инстинкты?

— Ведьма! — со вкусом сказал водитель. — Нукаюсь, каюсь…

— Не надо каяться! — остановила его я. — Этоже нормально. Это свобода! Ваша свобода. И украсть… и возжелать.

— Не убий! — изрек водитель. — А? Что скажешь?Общечеловеческая заповедь!