– А какие вопросы? – с томным придыханием произнесла Стелла и, посмотрев на генерала, прикрыла глаза. – Касающиеся личной жизни или как?

– Голая хронология, – нехотя объяснил генерал. – Где был, что делал с такого-то по такое-то время.

– Голая? – ахнула Стелла. – Тогда, пожалуй, я буду первая.

– Вообще-то, – извиваясь червем под каблуком, изрек Мизин, – уж коль Валерка брал ключи… В общем, я так думаю, что надо с ним поговорить, и все на этом. Мы-то при чем, да, народ?

Стелла кривлялась с наслаждением.

– Генерал, – прошептала она, и ее грудь колыхалась от частого дыхания, – а если я с такого-то времени была с мужчиной?.. И по такое-то тоже?..

– Тихо! – громко приказал генерал и хлопнул ладонью по столу. – Завтра мы уже будем на Кипре! Все будет о'кей! Только не надо нервничать. Не надо ничего предпринимать! Слушать меня!

– Нет, – спокойно возразил Виктор. Он сидел неподвижно, выпрямив спину. Руки его были опущены под стол. Глаза закрыты. – Слова капитана я воспринимаю как оскорбление и угрозу. И вы, генерал, не смеете командовать мной. Вы оба поплатитесь, я вам обещаю.

Генерал с шумом отодвинулся от стола, встал так, что зазвенела посуда, и быстро подошел к врачу со спины.

– Послушайте! – громко зашипел он, склонившись над головой Виктора. – Вам это надо? Я не могу понять, зачем вам это надо? Живите спокойно! Делайте, что вам говорят, – никто не собирается унижать ваше достоинство…

– Виктор, мальчик мой, что ж это такое? Что ж это такое? – вмешалась Дамира, но никто не понял, чью сторону она заняла.

– Нет, братва, это мы напрасно, – решил Мизин.

– Что – это? – уточнила сидящая рядом с ним Стелла.

В ответ Мизин сокрушенно покачал головой, взмахнул рукой и обронил:

– Аб ово![6]

– Вам, генерал, даны большие полномочия, – с легкой усмешкой, по-прежнему не раскрывая глаз, произнес Виктор. – Так действуйте! Действуйте!

Никто не заметил, как генерал сел на стул Стеллы, а девушка, впавшая в экстаз от наглости генерала, встала у края стола.

– Вы же умный человек, Виктор, – бормотал генерал, почти положив свою тяжелую голову на стол, чтобы заглянуть под прикрытые веки врача. – Ничего вы не добьетесь! Вымотаете нервы, испортите отдых, а капитан все равно будет стоять на своем. Потому что закон на его стороне. Он подчиняется морскому международному праву и обязан в нестандартных ситуациях делать все необходимое, чтобы обеспечить безопасность пассажиров.

– Генерал, – сказала Алина с подчеркнутым послушанием, поднимаясь со стула, – вы позволите удалиться в свою каюту?

– Удаляйтесь! – отмахнулся генерал.

– А мне позволите сесть на свой стул, который вы изволили занять? – поддержала игру Стелла.

– Подождите! – рявкнул генерал, снова опуская голову и выгибая шею, чтобы увидеть лицо Виктора. Он уже терял самообладание. – Виктор, еще раз призываю вас проявить благоразумие! Я не хочу, чтобы вы потом горько жалели! Идите в свою каюту!

– Я повторяю в последний раз, – так же тихо и невозмутимо ответил врач. – Я буду находиться там, где мне вздумается.

Меня удивило поведение госпожи Дамиры. Нельзя сказать, что она сохраняла спокойствие и была безразлична к тому, как ее сын выяснял отношения с генералом. Она была не в себе; ее руки не могли найти себе места, совершенно бессмысленные глаза шарили по столу, будто женщина потеряла среди тарелок и чашек нечто очень ценное и никак не могла найти. Тем не менее она даже не пыталась вмешаться в разговор, который с каждым мгновением становился все более нервным и напряженным, рискуя если не перерасти в драку, то закончиться серьезной размолвкой.

– Бог свидетель, – произнес генерал, вставая на ноги. – Я сделал все, что мог. Как хотите, – добавил он, подойдя к двери и обернувшись. – Продолжайте упрямиться! Потом увидите, чем это закончится.

– И вы хотите сказать, – произнесла Стелла, как только генерал вышел, – что это ни с чем не сравнимое удовольствие стоит всего тысячу двести долларов?

– Тысячу четыреста, – поправила Дамира, и ее лицо наконец приобрело осмысленное выражение.

– Для молодого и перспективного врача это не столь много, – легкомысленно предположила Стелла. – Правда, Виктор?

– Сынок, тебе надо успокоиться, – вдруг засуетилась Дамира. – Идем отсюда!

– Как вы мне все надоели! – с внезапной злостью произнес Виктор и грубо дернул рукой, словно прикосновение матери к его плечу было равносильно удару электрическим током. Бокал с томатным соком, стоящий перед ним, опрокинулся, и по белой скатерти живо расползлось красное пятно.

– Ваууу! – взвыл Мизин. – Не переводите продукты!

Все начали подниматься из-за стола. Среди нас засуетилась Лора, несколько раз как бы случайно задев меня то ли плечом, то ли грудью. Вытирая выпачканную в соке ладонь платком, из кают-компании первым выскочил врач. Госпожа Дамира плыла за ним, намного уступая в скорости, и пыталась прикурить на ходу, но дверная створка, вернувшись после Виктора, как огромное опахало, задула пламя зажигалки. Я следовал за Дамирой, и Стелла, воспользовавшись случаем, ущипнула меня под лопаткой.

– Очень мило, правда? – спросила она.

– Очень, – согласился я.

– Ты подчинишься или тоже будешь бунтовать?

– Подчинюсь.

– Почему? – разочарованно протянула Стелла. – Тебя же лишили права быть сыщиком! Ты тоже должен возмутиться и примкнуть к когорте бунтовщиков!

– А ты провокатор, Стелла.

– Я ужасный провокатор! – согласилась девушка.

Мы вышли в коридор. Госпожа Дамира, занявшись огнем и сигаретой, на миг остановилась, и я поравнялся с ней.

– Как бы то ни было, – негромко произнесла она, раскуривая сигарету и окутывая меня сладким дымом, – но я склонна вам доверять… Не торопитесь, пожалуйста.

– Шу-шу-шу! – передразнила женщину Стелла, проходя мимо нас и, прежде чем открыть дверь и войти в свою каюту, показала спине Дамиры язык.

– The silly wench, – сказала Дамира по-английски, полагая, что Стелла ни в коем случае не может владеть каким-либо еще языком, кроме родного, и добавила: – Whore![7]

– Сама шлюха! – на удивление легко подготовила ответ Стелла и оглушительно захлопнула за собой дверь.

Некоторое время женщина жевала губы, глядя на пуговицу на моей рубашке. Ее естество отказывалось усваивать ответ дерзкой девчонки. Наконец она справилась с бурей эмоций, подняла на меня глаза и еле слышно сообщила:

– Да будет вам известно, господин Нефедов, что на полочке, в гардеробе нашей с вами каюты, я нашла фонарик. – Она вскинула на меня проницательный взгляд и, найдя в моих глазах понимание, сделала вывод: – Тот страшный человек, который ворвался ко мне ночью, оставил его на полочке, когда сбежал, испугавшись меня… Вам все понятно?