в. уже на территорию Пруто-Днестровского междуречья. Однако И. Божилов (България. С. 55-57; Bozilov I. Les Petchenegues. Р. 170-175), не соглашаясь с представлением об овладении печенегами к этому времени южной частью Пруто-Днестровского междуречья, указывает на Дунай как границу между Болгарией и "Печенегией". Необоснованность локализации печенегов на территории между Прутом и Днестром подчеркивает и Д. Дьёрффи (Gyorffy Gy. Sur la question. Р. 283 sq.). Основная масса связываемых с печенегами археологических памятников IX-X вв. обнаружена в бассейне Дона, а не в Пруто-Днестровском междуречье (Плетнева С. А. Печенеги. С. 153-154). В середине X в. южная степная зона между Прутом и Днестром, по мнению Божилова, прочно находилась в руках болгар (Божилов И. България. С. 59; ср.: Тъпкова-Заимова В. Долни Дунав. С. 21). Появление печенегов даже в междуречье Буга и Днепра Божилов (България. С. 40) относит только ко времени, близкому к составлению труда "Об управлении империей", т.е. к 948-952 гг. Согласно данным Константина, однако, к середине X в. область расселения печенегов простиралась от средней части Карпат до излучины Дона (см. гл. 42). По территории "Печенегии" протекали Днепр, Южный Буг, Днестр, Прут и Сирет. С востока к этой территории примыкали земли хазар и узов, с севера — Древней Руси, с запада и юго-запада находились венгры, с юга — комитат Дристры, юго-восточная граница отделяла эту область от византийских владений в Крыму (Коледаров П. Историческата география. С. 58). Одно из первых сообщений о печенегах в русских летописях относится к 915 г.: "В лъто 6423. Приядоша печенъзи первое на Русскую землю и сотворивше миръ с Игорем, и приидоша к Дунаю" (ПВЛ. Ч. 1. С. 31). В первой половине X в. печенеги были объектом активной дипломатии как Византии, так и Руси. Крупных столкновений с печенегами Византия не знала вплоть до XI в., хотя печенеги привлекались то на сторону Византии против болгар или русских, то на сторону Руси против Византии, Хазарии и Болгарии (Мавродина Р. М. Киевская Русь и кочевники: (печенеги, торки, половцы). Историографический очерк. Л., 1983). Так, во втором десятилетии X в. Византия пыталась создать коалицию против Болгарии с участием печенегов. С этой целью к печенегам был отправлен в качестве посла херсонский стратиг Иоанн Вогас (он был, возможно, печенежского происхождения: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. II. S. 92). Посольство Иоанна Вогаса (Georg. Mon. Chron. V, 10. Р. 804.20-805.5; 807.19-808.3; Theoph. Cont. P. 386.23-387.7; 389.20-390.5; Leon. Gramm. Chron. P. 293.5-13; 295.18-296.2; Georg. Cedr. P. 283.22-284.2; 286.20-287.4; Zonar. Epit. P. 464.10-465.2; Nic. Patr. Epist., 9. Col. 72 D) рассматривается как важный этап в политике Константинополя после второй болгарско-византийской войны и датируется теперь временем, близким к битве при Ахелое 917 г. Неудача посольства Иоанна Вогаса связывается теперь (вопреки В. Златарскому: История. Т. I, ч. 2. С. 374) с активной самостоятельной политикой Симеона, вступившего в непосредственные контакты с печенегами. Возможно, печенеги участвовали в разгроме византийцев Симеоном при Ахелое 20 августа 917 г. (Божилов И. България. С. 52).

36

Ср.: Притчи, 1,8. Издатель справедливо отмечает, что этот пассаж принадлежит скорее к Предисловию, чем к главе 1, как это сделано в издании, сохраняющем композицию рукописи.

37

Ср.: Притчи, 1,5.

38

Ср.: Const. Porph. De cerem. Р. 5.2-4.

39

Константин утверждает принцип простоты и ясности стиля изложения (см.: Moravcsik Gy. Τα συγγραμματα Κωνσταντινου τον Πορφυρογεννητου απο γλωσσικης αποψεως // Acti del V Congresso internazionale di studi bizantini. Roma, 1939. T. I. P. 518-520).

40

О значении античной словесности как образца для византийской риторики см.: Hunger H. On the Imitation (Mimesis) of Antiquity in Byzantine Literature // DOP. 1969/1970. T. 23/24. P. 17-38; Beck H.-G. Das byzantinische Jahrtausend. S. 147 ff.

41

Ср.: Const. Porph. De them. P. 82.13; 83.21.

42

Термин εθνος применялся к этническим группам населения, противопоставлявшимся ромеям. Для византийцев — это иноверцы и язычники (ср.: Const. Porph. De cerem. (Р. 58. 13-16) или иноземцы, например, франки (ср.: Ibid. Р. 749.12-13), болгары (ср.: Leon. Diac. Hist. Р. 79.6-7). См.: Treitinger О. Die ostroemische Kaiser- und Reichsidee. S. 78-79; Lechner K. Hellenen und Barbaren im Weltbild der Byzantiner. Muenchen, 1954. S. 51. О политической теории, которой руководствовались византийцы в отношениях с чужеземцами (ετθη), см.: Ostrogorsky G. Die byzantinische Staatenhierarchie. S. 49-53.

43

Здесь: посланник (Treitinger О. Apokrisiarios // Reallexicon fuer Antike und Christentum. Stuttgart, 1942. Bd. I. S. 501-504). Как обозначение секретарской должности термин зафиксирован в VI в. в Оксиринхских папирусах (Oxyrhinchus Papyri / Ed. В. Р. Grenfeld, A. S. Hunt. L., 1898. Р. 144.15), но и в ранневизантийских источниках употреблялся в значении "вестник", "посланник", "посол" (см., например, у Исидора Пелусиота — PG. Т. LXXVII. Col. 1225 А). В этом наиболее распространенном значении термин употреблен и Константином. С IX в. апокрисиарием называли иногда и просто посредника, агента (например, у патриарха Тарасия — PG. Т. XCVIII. Col. 1476 С etc). См.: Sophocles E. A. Greek Lexicon. Vol. I. Р. 222.

44

Этот заимствованный из латинского языка термин (лат. obses) (ср.: 1.21; 7.5 и след.; 8.13 и след.; 45.142) употреблялся для обозначения заложников в византийских памятниках и до Константина Багрянородного (см.: Du Cange С. Glossarium. Vol. II. Р. 1073).

45

Об эпитетах, применявшихся по отношению к Константинополю, см.: Fenster E. Laudes Constantinopolitanae.

46

По Д. Моравчику, это куратор апокрисиария (ср.: Vogt A. Basile Ier, empereur de Byzance et la civilisation byzantine a la fin du IXe siecle. Р., 1908. Р. 166; Brehier L. Les institutions. P. 302; Emerceau A. Apocrisiaires et apocrisiarat. Notes de rapocrisiarat, ses varietes a travers l'histoire // Echos d’Orient. 1914. Vol. 17. P. 289-297, 542-548). Функции апокрисиария зависели и от ранга того, кого он представлял, и от ранга того, к кому он был послан. Различались светские и церковные апокрисиарии. Среди первых можно выделить царских и воинских посланников, среди вторых — патриарших, епископских, монастырских и т.п. В обязанности апокрисиариев входили и функции наблюдателей (Koev Т. Die Institution der apokrisiarioi // ЕВ. 1978.