предчувствие, когда ты сегодня пропустил занятия и не ответил ни на одно из моих сообщений.

— Отстойно, когда тебя игнорируют, не так ли? — Я отправил Дейзи около двадцати сообщений, и каждое из них осталось без ответа. Ранее на этой неделе я даже заходил к ней домой, надеясь, что она впустит меня, чтобы мы могли поговорить лично. Там тоже нет ответа. Она ясно дала понять, что не хочет иметь со мной ничего общего.

— Вставай. — Что-то в его тоне заставляет меня подняться на ноги. Он обнимает меня, словно собирается вынести.

— Я могу ходить, — настаиваю я. Я не собираюсь драться с ним, когда ухожу. Я все равно устал.

Он жестом предлагает мне идти впереди него, и я провожу нас через толпу к входной двери.

— Который сейчас час? — спрашиваю я, когда он открывает мне пассажирскую дверь. На парковке темно и тихо.

— У тебя есть около четырех часов до нашей утренней тренировки.

Проклятие. Куда ушёл день? Я стону, забираясь в грузовик.

Он закрывает за мной и бегает вперед. Я закрываю глаза во время короткой поездки обратно в кампус. Неделя дерьмового сна и целый день пьянства настигли меня.

Лиам будит меня, когда мы возвращаемся в общежитие. Моя голова кружится от алкоголя и фрагментарных воспоминаний о Дейзи. Ее улыбка, ее смех, румянец, который покрывает ее щеки, когда она смущена или возбуждена. Черт, я скучаю по ней.

Я натыкаюсь на своего приятеля, когда мы идем через парадную дверь общежития. — Это все твоя вина.

Лиам кряхтит и поддерживает меня. — Так ты думаешь?

Я опираюсь на него всем своим весом, и он тащит нас вверх по лестнице.

— Она хотела тебя. Вы двое имеете смысл. Я и она… — Я качаю головой из стороны в сторону. — Я не знаю, о чем, черт возьми, я думал. Дейзи такая… ну, ты знаешь. А я, ну…

— Пьяный?

— Да, это тоже. Блин, я устал.

Он позволяет мне говорить еще какую-то чепуху, помогая мне пройти в нашу комнату. Он хватает воду и швыряет ее мне. — Выпей это.

— Ты сегодня чертовски властный.

— Я устал, и утром у нас тест.

— К черту это. Я не собираюсь.

Он рычит и взъерошивает свои идеальные волосы. — Знаешь, что в тебе было действительно хорошего за последние пару месяцев?

Мой мозг работает медленно. Я могу вспомнить много действительно замечательных вещей за последние два месяца, но ни одна из них не принадлежит мне.

— Ты действительно применил себя.

— Я держал ее от тебя. — Произнести слова вслух — это как удар под дых.

— Нет. — Мышца на его челюсти подергивается. — Может быть, именно так все и началось, но ты был другим.

Я больше не знаю. Даже не уверен, что это имеет значение, поскольку в любом случае ее здесь нет.

Он продолжает. — Она заставила тебя хотеть стать лучше. Ты ходил мимо, слишком много пил и почти не учился.

— Мы не все из списка декана.

— К черту это. Ты умнее меня. Всегда так было, но после смерти Марка тебя перестало волновать все, кроме вечеринок и хоккея.

Я предупреждающе смотрю на него. — Нет, я просто отказался от всякой ерунды, вроде отличных оценок. Пока мой средний балл достаточно высок, чтобы играть в хоккей, это все, что имеет значение. И я всегда так делаю, капитан.

— Да, да, я знаю. Ничто не имеет значения, потому что если бы это было так, тебе возможно, пришлось бы рискнуть позаботиться о чем-то другом, и это не сработало бы. Неудача, потеря людей — это отстой.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Хорошо, но я знаю, что с тех пор, как ты начал тусоваться с Дейзи, ты бросил постоянные вечеринки, пошел на занятия и нашел другие дела, которыми можно заполнить свое время, не тратя его зря или на льду. И ты был чертовски счастлив.

Не обращая на него внимания, я открываю крышку и выпиваю всю ее.

Придурок не оставит это в покое. — Ты ее любишь. Скажи мне, что я ошибаюсь?

— Любовь — это ерунда. Лучше бы я никогда ее не встречал.

Лиам ругается себе под нос, прижимает меня к стене предплечьем, подносит другую руку к моему лицу и шлепает меня. Жестко.

Жало распространяется по моей щеке, и я двигаю челюстью вперед и назад. Я ошеломлен.

— Какого черта это было?

— За то, что сказал глупость, которую ты не имел в виду. — Он отталкивает меня. — Ты любишь ее, и завтра ты вспомнишь, как нес чушь, и пожалеешь, что не сделал это сам.

— Значит, я должен поблагодарить тебя? — Я провожу пальцами по щеке. — Черт, это было очень больно. Ты собираешься ударить меня ещё раз?

Ублюдок ухмыляется. — Не искушай меня. Иди спать, Тэтч. А потом проснись и используй свой большой мозг, чтобы придумать, как ты собираешься вернуть ее, потому что без нее ты жалкий сукин сын.

* * *

Я доживаю до пятницы, употребляя «Tums [Прим.: Конфеты от изжоги с фруктовыми вкусами / Ультрабыстрое фруктовое антацидное средство с карбонатом кальция]» и энергетические напитки. Я засыпаю после последнего урока и просыпаюсь от голосов по другую сторону стены в общей зоне.

Натянув футболку на голову, я выхожу из комнаты и нахожу Лиама и незнакомого мне парня. Они играют в видеоигры, перед ними на кофейном столике лежат две пиццы.

— Привет, — говорю я, задерживаясь в дверном проеме.

Они оба быстро оторвались от экрана телевизора, чтобы поздороваться и продолжить игру.

— Это Коул, — говорит Лиам, еще раз покосившись в мою сторону, но на этот раз его глаза слегка расширяются.

Мне нужна секунда, чтобы понять, что это тот парень, с которым встречался Лиам. Мои брови поднимаются, а рот складывается в букву О.

Я ловлю себя на том, что Коул поднимает глаза и улыбается.

— Джордан, — представляюсь я.

— Я знаю. Я имею в виду, я много слышал о тебе. Приятно познакомиться. — Он слегка растягивает слова, что делает его слова медленными и плавными, даже дружелюбными.

— Да, то же самое.

— У нас есть пицца. — Лиам кивает в сторону коробок.

— Нет, спасибо. Я… — Я не могу быстро придумать оправдание.

Лиам хватает нижнюю пиццу и протягивает мне. — С сыром.

Я все еще не двигаюсь, а он трясет ее. — Впитай весь алкоголь, который все еще находится в твоём организме. Приказ капитана.

Завтра нас ждет домашняя игра против нашего соперника ГУА [Прим.: Государственный университет Аризона]. Они не проигрывали, и нам бы не хотелось ничего больше, чем разрушить их безупречный