нем. Оттуда я иду в художественную лабораторию и достаю альбом для рисования, но после сорока пяти минут, пока я держала карандаш в блокноте, у меня не возникло желания что-либо нарисовать. Моя творческая муза топит свои печали в бутылке «Огненного шара».

Не видя убежища, я возвращаюсь домой. Сидя на полу рядом с кроватью, я просовываю руку и осторожно вытаскиваю коробку конфет. Я не открываю ее, просто смотрю на нее, пытаясь представить, как Джордан бросает вещи внутрь.

Я скучаю по нему и очень, очень ненавижу это.

Он знал, что мне нравится Лиам, и намеренно держал нас отдельно. Я привыкла к тому, что меня игнорируют, и это по-своему причиняет боль. Но быть замеченной и быть недостаточно хорошей — это жестоко.

Мне даже не хотелось бы, чтобы Лиам пригласил меня на свидание, но я ненавижу, что Джордан забрал это у меня. Это было не его место. Он сделал что-то, что, как он знал, причинит мне боль, а затем сознательно обманул меня, бросившись перед Лиамом и притворившись, что ему нужна моя помощь.

Все те ночи знакомства с ним, которые я держал так близко к сердцу. Я не могу не оглядываться назад на каждую встречу и сомневаться в том, что он говорил и делал. Как он мог это сделать? Как он мог поцеловать меня и сказать такие приятные вещи, не сказав мне об этом?

Я злюсь на него, но я злюсь и на себя тоже. Я игнорировала все мысли о том, что мы вместе не имели смысла. Неужели я действительно думала, что самый крутой игрок в университетском городке проводит со мной все это время, потому что я ему искренне нравлюсь? Боль в груди дает мне ответ.

Оставив коробку нетронутой, я спускаюсь вниз и выхожу на задний двор. Музыка звучит в соседнем доме, и голоса доносятся через забор. Сейчас рано, и вечеринка идет не на полную громкость, но она заглушает мои шаги, когда я иду через двор к домику на дереве. Мое любимое место разрушено воспоминаниями, из-за которых я чувствую себя дурой.

Моя грудь поднимается и опускается, а дыхание учащается. Мои шаги медленны и размеренны, мое тело дрожит. “Я ненавижу его. Я ненавижу его. Я ненавижу его.”

Я люблю его.

Мои пальцы обхватывают лестницу. Я сжимаю дерево и тяну, желая снести все это голыми руками. Оно не сдвигается с места.

Так близко к забору я отчетливее слышу вечеринку — смех, веселую болтовню и пьяные визги восторга.

Я хватаюсь за лестницу до тех пор, пока костяшки пальцев не побелеют, а ладони не покалывают. А потом я открываю рот и кричу.

Я кричу до тех пор, пока в горле не пересохнет и не останется ни звука.

Я кричу, пока снова не стану собой. Тихой Дейзи.

31

ДЖОРДАН

Мы возвращаемся в Вэлли поздно вечером в среду, и тренер дает нам перерыв на тренировку в четверг.

Отдыхай, напивайся до потери сознания, бла бла.

За часом питания юследует поход в бар, а затем мы направляемся в квартиру МакКаллума. Я не нашел той точки опьянения, которая заставляет меня забыть о Дейзи и зияющей дыре там, где должно быть мое сердце, но я нашел ту точку, которая делает ее тупой, размытой болью.

На самом деле у меня нет настроения ни играть в карты, ни видеоигры, ни даже разговаривать, поэтому я выхожу на заднюю террасу. Кто-то вывел сюда динамик, и девушки танцуют большой группой.

— Привет — говорит Даллас, когда я падаю на стул рядом с ним. Он смотрит на бутылку «Огненного шара» в моей руке. — Могу ли я это выпить?

— Это все мое, — говорю я и подношу его к губам. Виски с корицей скользит мне в горло. Это та же самая бутылка, которую мы с Дейзи делили, и я сам выпью до последней капли, если только она не попросит выпить.

Я откидываю голову назад и смотрю в ясное ночное небо. Звезды видны, луна светит ярко. Она сейчас тоже в своем домике на дереве смотрит вверх? Возможно, планировала мою смерть или желала падающей звезде, чтобы она никогда меня не встретила.

Длинные волосы падают мне на лицо, и на пару великолепных секунд я думаю, что это она.

— Тэтчер! — Раздается голос Сибил, а затем она заправляет волосы за уши, чтобы было видно ее лицо. Я сажусь, и она подходит ко мне.

— Привет, красавчик. Хочешь потанцевать? — Она тянет меня за руку.

— Нет, спасибо.

— Ну давай же. — Она дуется.

— Занят выпивкой, — говорю я, а затем поднимаю бутылку, чтобы сделать еще глоток. Последние капли стекают мне на язык, и мне кажется, что это конец чего-то большего, чем просто гребаная бутылка виски.

— Похоже, ты больше не занят.

Я позволяю ей поднять меня на ноги, но держусь за бутылку. Я покачиваюсь, и мир вращается.

— Нет, — говорю я, прежде чем упасть обратно в кресло.

— Отлично. Ты сиди, а я буду танцевать.

Я сначала не понимаю, но потом она делает шаг ближе и оказывается между моими ногами. Она медленно движется в такт. Сибил великолепна и весела, но она не Дейзи.

Я собираюсь двинуться с места, когда Лиам подходит к ней и встает между нами.

— Какого черта? — вырывается из него.

— Это было не то, на что это похоже, — начинаю я, но мой язык становится странным, и слова вылетают беспорядочно.

— Прости, Сибил, — говорит он. — Мне нужно отвезти его домой.

— Я еще не готов идти домой. — Я отдергиваю руку, когда он хватает меня за локоть. — Принеси мне пива, ладно?

— Я поняла, — говорит Сибил.

— Нет. — Тон Лиама жесткий, когда он огрызается на нее, и я сразу вижу сожаление, когда она смотрит на него в шоке. Его голос смягчается. — Можешь ли ты дать нам минутку?

Она кивает и поворачивается к двери.

— Я никогда раньше не слышал, чтобы ты был такой задницей, — отмечаю я, когда она уходит.

— Да, ну, мне никогда не хотелось надрать кому-то задницу так сильно, как сейчас.

— Сибил? Она безвредна.

— Я говорю о тебе. Какого черта ты здесь делаешь, напился в хлам?

— Думаю, ты только что ответил на свой вопрос. — Я поднимаю бутылку и вспоминаю, что она пуста. — Почему ты вообще здесь? Разве ты не встречался с… — Я машу рукой в воздухе. Я до сих пор не встретил и даже не узнал имя парня, с которым он встречается.

— У меня было плохое