Августа поняла, что Ивар дома, до того, как отворилась дверь гостиной. Погода резко переменилась, небо заволокли плотные сизые тучи. Поднялся ветер. С каждой минутой он становился все сильнее, пришлось встать и скорее закрыть оконную створку, пока очередной порыв не разметал по комнате нитки.

Она сто лет не вышивала: не до того, а тут вдруг наткнулась на корзину для рукоделия. Там, среди лент, бусин и мотков пряжи отыскался незаконченный портрет Ивара. Умелая рука пером нанесла на ткань будущий рисунок, оставалось только доделать. Не так много – нос, подбородок, губы.

Августа старалась не думать о том, кому прежде принадлежала корзинка. Как и о том, почему она взяла ее, не поставила на место. Наверное, дело в глазах. Кто бы ни начал вышивку, он вложил в нее частицу магии. Глаза казались живыми. Для них мастерица подобрала драгоценные камни, отчего матовый агатовый зрачок затягивал в неведомые глубины Тьмы, а сапфирная радужка переливалась в лучах солнца. Августа любовалась ими и вспоминала образ живого Ивара.

Странное, прежде неведомое чувство – ей нравилась забота, что кто-то тревожился о ней. Пусть в малом, ничего не объясняя.

Стоило бы обложиться образцами лент, послать за местными флористами – что те предложат, а Августа вышивала.

– У вас всегда так? – не оборачиваясь, спросила она, заслышав стук двери за спиной.

Рука с иголкой замерла у верхней галочки будущих губ. Августе вдруг стало стыдно. Если он подойдет, увидит… Она потянулась к зажиму пялец, чтобы скорее снять, спрятать компрометирующую вышивку, но не успела. Ладонь Ивара легла поверх ее руки, останавливая.

– Хм…

Он со смесью недоумения и задумчивости разглядывал свой портрет. Лицо его на миг потемнело, но вскоре обрело прежнее отстраненное, бесстрастное выражение.

«Его жена!» – яркой вспышкой пронеслось в голове Августы. Стыд лишь усилился. Она знала, но зачем-то вздумала соревноваться с мертвой, вскрыла гнойную рану.

– Не знал, что вы любите рукодельничать!

Ивар опустился на двухместный диванчик и закинул ногу на ногу.

Ветер за окном чуть стих, но тучи никуда не делись.

– Не люблю, – призналась Августа и воткнула иголку в подушечку. – Глупое сиюминутное желание!

Повернувшись спиной к пяльцам на треножнике, она пристально вгляделась в лицо Ивара. Все в нем выдавало едва сдерживаемый гнев. Но теперь Августа научилась различать, сердился он вовсе не на нее.

– Вы не ответили на мой вопрос, сир. Даже на два, учитывая наш поспешный отъезд.

Ивар промолчал. Он тоже смотрел на нее.

– Тяжело что-то скрыть, когда погода отражает ваши мысли, – слабо улыбнулась Августа и отважилась приблизиться, остановилась подле жениха. – Поделитесь со мной, вам станет легче.

И вновь никакого ответа.

Августа укоризненно покачала головой и опустилась на диван. Их тела практически соприкасались.

– Вы так настойчивы! – укоризненно усмехнулся Ивар и на мгновение, сменив позу, коснулся ее руки. – Не желаете оставаться только красивой куклой?

– Не желаю, – согласно кивнула Августа.

Щекам вдруг стало жарко. «Надо же, я еще умею смущаться!» – отстраненно, словно о третьем лице, подумала она.

– Да, – продолжая пристально наблюдать за ней и одновременно поглаживать пальчики, подтвердил Ивар, – в здешних краях все подчинено моей магии.

– Так разгоните тучи и верните солнце. – Августа порывисто поднялась и отошла к окну, уперлась ладонями в каменный подоконник. – Или вам по душе затянувшееся ненастье? Природа мудра, – голос ее крепчал, обретал легкие гневные нотки, – после зимы неизменно следует весна, а вы отчаянно не желаете ее впустить.

– Как и вы, госпожа, – послышалось за ее спиной.

Августа вздрогнула. Она не ожидала, что он так быстро и бесшумно подойдет.

По шее пробежали мурашки.

Ивар смотрел на мочку ее уха.

Августа сделала тихий глубокий вздох и обернулась, чтобы встретиться с магнетическими глазами жениха. Понять бы еще, что они скрывали!

– Вы не правы, сир, – покачала головой она и коснулась-таки уха, заправила за него прядь волос. – Моя зима миновала, я готова встретить солнце, только его время еще не пришло.

– Вы знаете, с кем помолвлены, и надеетесь? – искренне удивился Ивар.

– Люди глупы и всегда верят в лучшее, – тепло улыбнулась Августа и, чуть помедлив, спросила: – Не составите мне компанию? Мне хотелось бы прогуляться по окрестностям.

Сначала Ивар собирался отказаться. Что за блажь! Пусть возьмет слугу и катается хоть до посинения! А потом… он раздумал. Ивару хотелось передышки, хотя бы на час забыть о Безликом, ордене, если такое вообще возможно.

– Вам угрожает опасность.

Он не собирался говорить ей. Да что там, Ивар думал только взглянуть на Августу, убедиться, что она цела, дать распоряжения дворецкому и вернуться в университет. Вместо этого он зачем-то крепко сжал ее руку. Глупо! Как и то, что ему хотелось пальцем разгладить ее нахмурившиеся брови, убрать крохотную морщинку на лбу. Ивар разжал пальцы и отступил на шаг. Так лучше. Теперь они не походили на влюбленных. Сравнение вызвало приступ молчаливого хохота. Ивар беспокоился о своей собственности, и только, ведь он купил Августу. Через пару месяцев она умрет, не стоит привязываться. К тому времени Ивар получит заветный портфель министра и отбудет в далекую страну защищать интересы Должера. Там никто не станет пугать его именем дочерей, он быстро утешится в объятиях хорошенькой любовницы, даже не вспомнит имен былых жен и невест.

– Я и так это знаю. – Августа рассеянно коснулась медного шпингалета, поправила задвижку. – После проклятия сложно не понять, что тебе желают смерти.

Сердце на мгновение болезненно сжалось, замерло. Августой овладел прежний липкий страх, каплей пота проступил на затылке. Невысказанный вопрос повис в воздухе, запечатлелся в глазах.

– Нет, – заскрежетав зубами, покачал головой Ивар. Он без труда понял, что хотела услышать невеста. – Но я его найду. Клянусь!

Зашелестели юбки. Августа обошла Ивара, склонилась над корзиной для рукоделия. Снова ощутив на себе взгляд жениха, Августа торопливо пообещала:

– Я уберу!

И больше никогда не прикоснется к вышивке.

Ивар прав, она чужая. Смешно, вообразила себя графиней! Она в гостях и не должна этого забывать.

– У меня есть все основания полагать, что наш общий враг – мой и королевства – желает вам смерти.

Августа замерла, от неожиданности выронила нитки. Они разноцветным ворохом рассыпались по полу, один моток приземлился на носок туфельки.

– Какая же я неуклюжая! – всплеснула руками Августа и опустилась на корточки.