– Потом. – Рука Ивара накрыла ее ладонь. – К тому же если он дорожил дочерью, сам выяснит. А если нет, зачем его жалеть?

Они немного помолчали, думая каждый о своем. Потом Ивар убрал руку и, нарушив слово, пообещал:

– Я найду его! Того, кто отравил мою жизнь и пытался отнять вашу.

– Безликого, верно?

Ивар кивнул.

Магия момента рушилась, они снова вернулись к тому, с чего начали.

– Матиас наверняка уже подготовил списки подходящих кандидатур. Осталось немного, и личина Безликого падет.

Августа поежилась и придвинулась чуть ближе к жениху. Она до сих пор помнила ужас той ночи, когда в первый и, к счастью, в последний раз повстречалась с неведомым убийцей.

– Он очень силен, верно? – тихо, словно боясь накликать беду, спросила Августа. – Знатен и ненавидит вас.

– Нас обоих, – поправил Ивар и, поддавшись искушению, обнял невесту за талию, притянул к себе.

Он полагал, та ощетинится, выпустит колючки, но Августа словно этого и ждала. С беззвучным вздохом она уронила голову ему на плечо и замерла, разглядывая небо.

Ивар колебался не дольше минуты. Он и так слишком далеко зашел, чтобы играть в государственную тайну. Августа не дознаватель, она умела молчать.

– Видите ли, – Ивар ласково поглаживал затянутую в перчатку девичью ладонь, – если бы хотели навредить только мне, то не стоило брать крайне специфическую книгу из хранилища. Старинную рукопись о ретанах. Вас тоже можно убить без всякой магии, списав все на несчастный случай. Одна невеста заболела, другая, к примеру, утонула, вопросов бы не возникло. Однако вас прокляли открыто, не таясь, сознавая, что, пусть автора проклятия я не найду, списать все на злой рок не получится. Дальше – больше. Убили одного аспиранта. Он помогал убийце, был пешкой в его игре. Ее смысл я пока не разгадал, но вам там отведена ключевая роль. И она вовсе не связана с вашим статусом моей невесты.

– Ритуал? – нахмурилась Августа и резко выпрямилась, отстранилась. – Иной причины я не вижу.

– Ответ может крыться в вашем происхождении. Месть, например. Не вам – вашему отцу. Настоящему отцу, Августа. Повторюсь, все указывает на то, что вы вовсе не Дзирт. Месть часто соразмерна преступлению, а дети, увы, отвечают за родителей.

– Иногда мне хочется вновь стать серой мышкой, – призналась Августа. Она сидела, чуть согнув ноги в коленях, и слушала плеск воды. – Маленькой незаметной девочкой, дочерью лавочника. Тогда я была счастлива. Без дара, без магии… – Короткий вздох. – Просто так.

– Вы снова станете счастливой. Обещаю.

– А, пустые слова! – отмахнулась она и аккуратно встала. – Но спасибо за них… Ивар.

Ивар. Августа впервые назвала его по имени, вот только ему хотелось, чтобы в ее голосе было больше надежды и меньше печали. Ивар впервые задумался о том, не стала бы невеста счастливее без него. Он не единственный богач в королевстве, Августа могла бы составить неплохую партию тому, кого волновала не одна лишь родословная. «Ты сам, – укорила совесть, – до недавних пор подыскивал жену как кобылу. Тебя не интересовало даже имя, только титул, количество предков и содержание Тьмы в их крови». Что же изменилось теперь? «Изменился я», – нашел ответ Ивар.

– Сир!

Ивар моргнул. Оказалось, он впал в прострацию, и встревоженная Августа трясла его за плечо.

– Мы же договорились, – недовольно пробурчал Ивар, – никаких «сиров»! Если не исправитесь, я перейду на «ты» и придумаю вам какое-нибудь слащавое пошлое прозвище. Как насчет кошечки?

– Бэ! – скривилась Августа. – Это действительно пошло, даже омерзительно.

Ивар от души рассмеялся и легко, одним движением поднялся.

– Рыбка? – не унимался он, желая подразнить невесту. – Зайка, белочка?

– Скорее гадюка, котик, – не осталась в долгу Августа.

Она быстро сообразила, что это все игра, и сделала свой ход. Августа рисковала, Ивара могла разгневать подобная фамильярность. Пусть они сблизились, но пока лишь перешли границы формального общения. Однако небо над головой осталось ясным.

– Для гадюки у вас не хватает яду. – Ивар сделал вид, будто всерьез воспринял ее предложение. – Скорее уж маленький безобидный ужик. И, – он широко улыбнулся и, желая смутить, задержал взгляд на ее груди, – «котик» мне не подходит. Он слишком вял для меня. Вы вскоре убедитесь в этом.

Августа не отреагировала. Жаль, Ивар ожидал румянца или хотя бы гневных напоминаний о приличиях.

– Ах да, милая невеста, – без былого энтузиазма продолжил Ивар, – я решил немного ускорить наше бракосочетание, так что с завтрашнего дня вам не придется скучать. Я уеду, зато замок заполнят портные, белошвейки, модистки, цветочницы и декораторы. Запаситесь терпением и начинайте подписывать приглашения. Торжество состоится третьего мая.

Августа ощущала себя неловко. Она боялась пошевелиться, чтобы не разбить дорогой фарфор. Практически прозрачный, светившийся на солнце, он наверняка стоил целое состояние. Гораздо больше, чем у нее есть и когда-либо было.

На коленях лежала белоснежная накрахмаленная салфетка.

Слуги тенями скользили вдоль стола, уносили пустые тарелки, подливали кофе и сливок.

Августа покосилась на сидевшего на противоположном конце невообразимо длинного стола Ивара. С тем же успехом он мог завтракать в Тройсе. Интересно, услышит ли жених, если она что-нибудь скажет, или придется кричать?

И стол, и вся пышная, но бездушная обстановка угнетали. Неужели аристократические семейства ели так изо дня в день, разобщенные, вовсе не интересовавшиеся друг другом. Зачем такой стол, когда завтракают двое? Все походило на бессмысленный ритуал. В ее среде так не принято. Пусть на кухне тесно, пусть стол не ломится от снеди, зато все рядом, улыбаются, помогают друг другу. И овсянку накладывает не похожая на статую женщина в белой наколке, а брат, сестра, племянник или тетка. В дворянской среде подобное немыслимо.

Сокрушенно покачав головой, Августа отрезала себе кусочек ветчины. Она скучала по дому. По матери, по Джулии. Пусть фамильяр Ивара регулярно снабжал ее сведениями о здоровье сестры, это все же не то. Августа должна быть там, с ней, а не сидеть в залитой скупым весенним солнцем столовой. Тут даже поговорить не с кем, разве только со слугами. Но Августа убедилась: кроме сухого «да, сира» или «как изволите, сира», от них ничего не добьешься. А ведь какая она «сира» – так, неведома зверушка.

Августа снова бросила взгляд на Ивара. Он просматривал почту. Будто нельзя сделать это после, в кабинете! Зачем портить завтрак? Еще и газету потребовал, пристально изучил. Она понимала, что злится на жениха по другой причине. Не в письмах дело – в том, что он лишил ее прошлого. Прежде у Августы была любящая и любимая семья, а теперь? После прогулки к водопаду на душе остался горький осадок. Незаконнорожденная, ретана – слишком много всего для нее одной! И ничего взамен. За что ей цепляться, на что опираться?