Я пожала плечами.

– Вероятно, Надежда просто была плохо воспитана.

– Все так и решили, – согласилась Алиса. – Но потом правда наружу вылезла.

– А что случилось с девушкой? – спросила я.

Колорист схватила со столика бумажную салфетку и принялась ее комкать.

– Учитель сложил ее сумку и сказал: «Ступай с Богом, забудь дорогу в наш дом». Камеру и диктофон Регина на кухне молотком для мяса разбила.

Алиса замолчала.

Я заерзала в кресле.

– И дальше?

– Мы втроем – Ошкина, Учитель и я – встали у окна, – очень тихо продолжала девушка, – смотрели, как она по тротуару идет. Регина воскликнула: «Вот мерзавка! Чтоб ей под машину попасть!» Учитель ее обнял: «Понимаю тебя, я тоже расстроен. Но подлую девку покарает Господь, не надо чернить свою карму, желая людям зла». Надежда в этот момент стала переходить дорогу, и тут из-за угла вылетела машина и сбила ее. Ой, так страшно! Я в обморок упала. Очнулась в своей спальне, Учитель рядом сидит. Он меня попросил: «Дорогая, не надо никому рассказывать о происшествии. Над Надеждой свершился Божий суд, мы ни при чем». Вот и все.

– Как фамилия Нади? – спросила я.

– Не знаю, – промямлила Алиса. – Надя не говорила, а я не спрашивала.

* * *

Покинув салон, я схватила телефон и позвонила Костину.

– Надеюсь, у тебя что-то очень важное, – сонным голосом пробормотал Володя.

– Сущий пустяк! – воскликнула я. – Наверное, не стоило ради этого тебя от подушки отрывать, но на всякий случай я решила рассказать: Подольского убила Златова.

– Интересно, – хмыкнул приятель, сразу проснувшись. – Чем ты это мотивируешь?

– Кто знал, когда Вениамин пойдет через дорогу? – спросила я. – Только Жанна. Она никому о своих делах с «гением» не говорила, спектакль с покушением ставился втайне от владелицы рекламного агентства Елены Крестовой.

– Подольский сам мог кому-то растрепать, – возразил Костин. – Например, журналисту, которого нанял делать снимки. Мы, между прочим, так и не узнали, кто он.

– Нет, это Златова организовала покушение! Слушай меня внимательно, – рассердилась я.

– Говори, – вздохнул Володя.

Я быстро рассказала все, что узнала от Алисы, и спросила:

– Помнишь, Богатырева сообщила, что Саша гримировала перед погребением сестру Жанны Златовой, погибшую в ДТП?

– М-м-м… – промычал Костин.

– Ирина могла напутать, называя умершую сестрой, – наседала я на него, – под колесами машины погибла Надя, а она обращалась к женщине в кафе «мама Жанна». Вероятно, у Златовой была дочь.

– Ты подгоняешь сведения под свою версию, – укорил меня приятель. – В Москве много женщин с таким именем.

– Вовсе нет, – уперлась я. – Сколько у тебя знакомых Татьян?

– Не считал, штук десять.

– А женщин с именем Жанна?

– Ни одной, – нехотя ответил мой друг.

– Что мы знаем о Златовой? – не утихала я. – Не имеет семьи, моя соседка, занимается сводничеством. Ты рылся в ее биографии?

– Нет, – после короткой паузы сообщил Володя, – не было нужды.

– Так займись! – велела я. – Выясни, какие родственники у нее есть. Вдруг найдешь среди них покойницу Надежду? Что, если Жанна решила отомстить Вениамину за смерть дочери и наняла киллера?

– Йес, босс! – буркнул Костин. – Можно до утра подождать? Извините, генерал, спать охота, сил нет.

– Сама мечтаю в кроватке очутиться, – призналась я.

* * *

– Лампа, вы проснулись? – раздалось над ухом.

Я села и с закрытыми глазами спросила:

– Кто здесь? Который час?

– Девять пятнадцать, – ответил женский голос. – Это я, не узнали?

Мои веки приподнялись, я увидела Розу Леопольдовну, которая держала в руке белую блузку.

– Вот, погладила вашу кофточку, – сказала няня. – Джинсы почистила, повесила на стул.

– Привет! – донеслось от двери.

Повернув голову, я увидела Кису, одетую в праздничное платье и лаковые туфельки. Волосы девочки были завиты штопором, на макушке колыхался огромный бант.

– К нам приехали гости, – сообщила девочка. – Тетя и дядя с фотоаппаратом. Они пописать пошли!

Я не успела сообразить, о ком говорит малышка, – в спальню вбежали собаки. Шею Фиры украшал мой розовый шелковый платочек, купленный в Париже, Муся щеголяла в жемчужных бусах, а Боню нарядили в ярко-голубой комбинезон с красными пайетками.

– Сегодня же не Новый год? – потрясла я головой. – Вроде лето на дворе.

Роза Леопольдовна расхохоталась.

– Ах, дорогая Лампа, вы такой остроумный человек! Новый год в июле! Ха-ха-ха!

Я покосилась на Краузе. Что происходит? Отчего она, словно проштрафившаяся мопсиха, метет хвостом? До сегодняшнего утра мои шутки не вызывали у нее бурного восторга, наоборот, няня всегда спорила со мной. А сейчас даже в ладоши захлопала.

– Мы готовы! – закричал незнакомый женский голос. – Можно снимать!

– У нас правда кто-то в гостях? – удивилась я.

Роза Леопольдовна пошла красными пятнами.

– Ну… э… замечательный туалетик «Розовое счастье»… он… ну… Лампа, дорогая. Любимая! Карьера Мирона в ваших руках! Умоляю, дайте интервью журналу «Бытовая проблема». Его представители сейчас в санузле.

– Что журналисты делают в уборной? – обомлела я.

– Ждут вас, – пролепетала Краузе. – Сами же велели Мирону подойти к девяти утра.

– Ничего не понимаю! – воскликнула я. – Вашему мужу надо отсоединить биотуалет от трубы, ведущей на кухню Златовой. При чем тут репортеры?

– Милый! – заорала няня.

В дверь всунулась всклокоченная башка ее супруга, затем в комнате нарисовался весь Мирон и молча уставился на нас.

– Забери Кису, собак и налей корреспондентам чаю, – распорядилась его жена. – Лампочка сейчас оденется.

Парень поманил девочку пальцем, та пошла к нему. Мирон поднял Кису на руки и посмотрел на мопсих. Собаки на взгляд не отреагировали. Супругу Краузе все-таки пришлось открыть рот, и он нашел одно-единственное слово, волшебным образом подействовавшее на четверолапых:

– Сыр!!!

Муся и Фира сорвались с места с такой скоростью, что их задние лапы несколько секунд скребли когтями пол на одном месте, потом толстую попу Фиры занесло влево, а тощая Муся, успев опередить сестрицу, скрылась в коридоре. Фира взвизгнула, выправила траекторию движения и тоже исчезла за дверью. Через секунду я услышала звон и крик Кисы:

– Разбился!