Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Срочно приезжай ко мне домой, тут Златова!
– Интересное кино, – вздохнула Жанна. – Кого ты позвала? Мужа?
– Владимира Костина, – процедила я. – Расскажешь ему, как лишила жизни Подольского.
– Прости, у тебя на ухе висит корона из проволоки, – сказала соседка.
Я провела рукой по волосам. Ага, теперь понятно, что упало мне на голову, когда я пыталась отползти к двери туалета, – это было новогоднее украшение Фиры.
– Глупо обвинять меня в убийстве, – спокойно сказала Жанна.
Я решила не ждать Володю.
– У тебя в ДТП погибла дочь. Ее звали Надеждой.
Златова резко переменилась в лице.
– А ты откуда знаешь?
– Не важно, – отмахнулась я. – Надя была журналисткой и обманом проникла в общину «Сто жизней», основанную Подольским. Она хотела сделать материал о мошеннике, который, прикидываясь графом Сен-Жерменом, обещал наивным людям бессмертие души, переселение в новое тело, а сам обирал несчастных. Но одна из учениц Подольского стала случайной свидетельницей того, как Надежда беседовала в кафе с женщиной, называя ее «мама Жанна», и рассказала Вениамину, что девушка не сирота. А в общину принимают только тех, кто совершенно одинок. Авантюрист разозлился, выгнал Надю из дома, та стала перебегать улицу и угодила под машину. Ты решила отомстить за дочь, подстроила покушение. Не надо отпираться, та самая девушка, которая подслушала в кафе вашу беседу, тебя опознает.
Жанна шумно выдохнула, а мне почему-то стало тревожно. Златова вынула из кармана черный телефон, ткнула пальцем в экран и спустя пару секунд нараспев произнесла:
– Стоматология? Соедините меня с протезистом… Алло, Олег Семенович? Это Златова. Извините, не смогу прийти сегодня в назначенное время. Нет, нет, просто у моей соседки Евлампии Романовой случился нервный срыв, я должна остаться с ней, она меня не отпускает. Да, да, вы все правильно поняли, верно. Очень прошу, узнайте, когда это можно сделать сегодня, и перезвоните. Нет, именно сегодня. Спасибо.
Жанна положила телефон на стол, пояснив:
– Мой стоматолог невероятно ответственный человек. Поставил мне имплантат пару дней назад и теперь переживает.
Затем без перехода с той же интонацией заявила:
– Обвинять меня в смерти Подольского абсурдно.
– У тебя была дочь Надя, – повторила я, – она погибла в ДТП.
Златова сложила руки на груди.
– Откуда сведения?
– Какая тебе разница, – разозлилась я.
– Не надо собирать сплетни, – улыбнулась соседка, – они в большинстве случаев лживы. Ой, извини, мне звонят! Алло… Да, да. Когда? В семнадцать? А пораньше никак? Есть в пятнадцать? Это намного лучше. Вот черт! Вы уверены? Вдруг кто-то откажется? Три часа прекрасное время. Да, да, конечно, естественно, как только, так сразу!
Златова положила сотовый на стол.
– На чем мы остановились? Ах да! Понимаешь, Евлампия, досужие домыслы…
– Доброе утро, – произнес за моей спиной знакомый голос.
Я обернулась.
– Володя! Я не слышала звонка в дверь.
– А она открыта, – мрачно сказал Костин.
Златова скорчила гримасу.
– Как я понимаю, вы и есть главный обвинитель. Судя по вашему лицу, вы уже узнали правду про Надежду?
Мой друг кивнул.
– Прекрасно! – оживилась Жанна. – Теперь донесите ее до своей помощницы.
– Извините, – сказал Вовка, – это недоразумение. Вас никто не задерживает.
– Ну уж нет! – воскликнула соседка. – Я хочу поприсутствовать при вашей беседе, а после ее завершения намерена услышать от госпожи Романовой извинения. Сами начнете или я первая?
Костин сел в кресло, вздохнул.
– Жанны Златовой не существует. На самом деле вы Жанна Коза́.
– Вообще-то Ко́за, – поправила она. – Люди всегда ставят ударение не на тот слог. В детстве я намучилась, в юности тоже, поэтому стала представляться Златовой.
– Но паспорт менять не стали, – продолжил Володя.
– Представляете геморрой? – усмехнулась соседка. – На руках куча разных документов, потом всю жизнь, если понадобится справка из полиции, диспансера или диплом, придется объяснять, какое отношение ко мне имеет Жанна Ко́за.
– Но свою дочь вы записали как Надежду Игоревну Лапину, – отметил Костин.
– Это фамилия ее отца. Брак был не зарегистрирован, я родила девочку, едва закончив школу, – без тени смущения пояснила Жанна и посмотрела на меня. – Родители Игоря резко воспротивились оформлению наших отношений, не стесняясь называли меня шлюхой, которая решила стать членом достойной семьи. Моя мать пила по-черному, отца я не знала. Игорь открестился и от меня, и от малышки. Теперь-то я понимаю, что мне следовало сделать генетический анализ, подать на Лапина в суд. Но в шестнадцать лет головы нет, а верный совет мне дать было некому. Ничего, мы выжили.
Володя понизил голос.
– Два года назад ваша дочь попала в психиатрическую больницу после попытки самоубийства. В тот раз ее спасли, но через шесть месяцев она выбросилась из окна.
Златова кивнула.
– Надя была очень эмоциональна, про таких говорят – человек без кожи. Любая, даже самая маленькая неприятность, например, порванные колготки, приводила ее в отчаяние. Девочка рыдала: «Я никчемное существо, не способна ни учиться, ни работать, ни любить». Увы, это было правдой. Надежда впадала в эйфорию, когда у нее начинался роман, принималась активно опекать кавалера, а мужики терпеть не могут, когда кто-то пытается их приватизировать. Поэтому романы Нади длились не более месяца. Я пыталась объяснить девочке, как надо себя вести, но она отмахивалась. К сожалению, во всех своих бедах дочка винила меня. Став совершеннолетней, она ушла из дома, и с тех пор наше общение стало эпизодическим. Поэтому я ничего не могу рассказать о том, как Надежда жила до того, как попала в психушку. Звонок из лечебницы был для меня шоком. Дочь наглоталась таблеток и могла умереть, но к ней в комнату зашла соседка по квартире и подняла шум. В больнице посмотрели паспорт и выяснили, что у больной есть мать. В тот раз Надюшу удалось откачать. Из клиники она вышла, ненавидя меня еще больше, жить со мной отказалась. Чем все закончилось, вы знаете – дочь спрыгнула с последнего этажа высотного дома, не оставив даже записки. Легко проверить, что несчастье случилось задолго до того, как ко мне обратился Вениамин со своей идеей о покушении на себя. Мне жалко совершенно незнакомую тезку дочери, которая погибла под колесами машины, только на момент этого ДТП Надя давно лежала в могиле. Но почему вы решили, что моя девочка жертва наезда?
– Приятельница одной моей знакомой присутствовала на погребении Надежды, – пробормотала я, – и сказала, что хоронила твою сестру, которая попала в ДТП. Но мне подумалось… что она дочь… И девушка из общины слышала, как другая ученица Подольского, Надя, обращалась к женщине «мама Жанна». Имя-то не слишком распространенное.