невесёлые мыслишки беспокойным роем вились под рыжими кудрями дюжего воина.

— Вот про что я и говорил! — тем временем сокрушённо покачал головой телохранитель, принявший на свой счёт брошенные вслух первые слова дюжего ратника про хобот, хвост и тварь. — Так и знал, что за балаболку примут аль сумасшедшего!..

— А ты хотел, чтобы мы поверили в ентот бред⁈ Получше ничего придумать не сподобился, болван тупорылый⁈ — в опочивальню спешно зашла Лютега, до этого явно остановившаяся в коридоре и слышавшая рассказ ватажника. Ошарашенно вылупившись на тело супруга, над которым тихонько подвывал Добролюб, она потрясённо вопросила: — Он правда мёртв?!. — русоволосая красавица подняла поражённые очи на могучего исполина, а после вдруг, схватившись за сердце, медленно осела рядом с мужем.

— Сознание потеряла… — Ратибор успел поймать падающую княгиню. — Я не понял, а чего Свят один в спальне был? Давно они с Лютиком по разным палатам ночуют? — молодой богатырь колюче впился глазами в удручённую физиономию Зареслава. — Поди, с тех самых пор, как он её избил?

— Так и есть, тысяцкий, — десятник согласно кивнул в ответ.

— На, держи её, — Ратибор осторожно передал обережнику бесчувственную Лютегу. — Отнеси государыню в её горницу, а затем собери шустро дружину да шепни витязям, чтоб особо покамест не глаголили на тему случившегося. Только паники в Мирграде нам не хватало… А она начнётся, к ведунье не ходи, как только люди прочухают, что Свят отбыл на пирушку к Сварогу!..

— Рат, чего случилось?!. — в комнату влетели растрёпанные Яромир со Златой, спавшие в покоях племянницы Святослава в соседнем крыле дворца. — Так это не слухи! — княжий воевода присел рядом с Добролюбом, в смятении впившись оторопелыми очами в лицо своего мёртвого правителя и друга. — Но как?!. — резко вскинув гриву, светловолосый мечник гневно вытаращился на бывшего мрачнее тучи Ратибора.

— Вы что, шутите?!. — побледневшая Злата растерянно перевела взгляд с разъярённого мужа на его рыжеволосого товарища, после вдруг истерично захихикав. Похоже, весь ужас произошедшего до конца ещё не угнездился в её пшеничной головушке. — Тогда это очень, очень не смешно!.. — княжья племяшка внезапно осеклась, тут же замолчав. Её прекрасные глаза принялись стремительно наполняться горючими слезами.

— Уведи её, Яр! — буркнул приятелю Ратибор. — И возвращайся сюда. А я пока до своих. Плохое предчувствие меня снедает, что ента лишь начало сегодняшнего, крайне хренового денька…

— Понял, сейчас вернусь… — Яромир, сам пребывая в шоке от случившейся напасти, нежно обнял за плечи и увёл начавшую реветь супругу в их опочивальню. Он бы и рад был что-то обнадёживающее шепнуть жене на ушко, но что тут скажешь? Самому бы оклематься от нагрянувшего нежданно-негаданно горя.

— Доб, не серчай, что с глупыми вопросами, но секира моя где? — Ратибор опустился на корточки перед старым лекарем и уставился тому в подёрнутые мутной слезой очи, бездумно пялящиеся в стену напротив. — Посыльный не притащил?

— А?.. Чего?.. — Добролюб потерянно-удивлённо вылупился на возникшую перед ним рыжую ряшку. — Нет… Я забыл про неё упомянуть. Признаться, специально запамятовал… Честно говоря, побоялся, что ты князя зарубишь сгоряча, заподозрив его в покушении на Емелю… Уж извини. Выяснилось, что Святослава и без тебя есть кому сгубить… — у Добролюба тем временем опять начали наворачиваться на глазах слезинки.

Мрачный Ратибор, ничего на это не ответив, лишь слегка похлопал пожилого врачевателя по плечу, после чего поднялся и вышел из княжеских хором. В коридоре уже тёрлось с десяток слуг и дружинников, хмуро шушукаясь между собой.

— Чего столпились? Хлеба и зрелищ захотелось⁈ — раздражённо рявкнул Ратибор, мигом заставив глухо гудящий дворцовый люд испуганно заткнуться и попятиться назад по этажу. — Разбежались по своим норам, и до особого распоряжения не вылазить из них!

— До чьего особого распоряжения, друже? — тихо раздалось за спиной у могучего великана. — Бронислав, придя более-менее в себя, поднялся и подошёл к Ратибору. — Мы ведь никогда даже не кумекали, кто будет вместо Свята, коли его… если он… Ну ты понял…

— У него детки есть, — спустя мгновение смурно кинул на это дюжий ратник. — Пусть и малые ещё. Законные наследники, ежели что! Надо просто собрать совет да на нём решить, кто регентом будет, покамест они не подрастут!

— Нечего тут решать, — проворчал себе под нос глава обережников. — Нам на престоле воин нужен! Всеми уважаемый, справедливый, сильный, уверенный в себе… Либо ты, либо Яромир отлично подойдут на роль правителя!..

— Брон, — Ратибор резко развернулся к начальнику дворцовой стражи, угрюмо при этом на него воззрившись. — Заткнись! Совет сегодня соберём около полудня, там всё и обсудим! А покамест я домой, за секирой да родных проведать… Мимо моего домишки караул всё так же обход делает регулярно?

— Конечно, сегодня пятёрки Далебора и Станимира заглянуть должны! — Бронислав утвердительно кивнул. — С тех самых пор, как ты разметал в «Тихой заводи» ватагу ночных братьев, проведывают наши витязи твою хибарку постоянно, по несколько раз в день!

— Хорошо. Я до хаты тогда, — бросил через плечо Ратибор, споро направляясь по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж. — Не прощаюсь, так как наверняка ещё увидимся… — могучий гигант чуть притормозил, обернувшись вполоборота. — И да, своим вели, чтобы помалкивали покамест о произошедшем! Я Зареславу сказал уже, чтоб сообщил дружине, да у тебя веса средь бойцов поболее, чем у него, ну и в звании ты на пару локтей повыше. Пущай, вон, братишки лучше теремок прочешут, мало ли чего подозрительного тут ещё летает аль ползает!.. И охрану поставь у лечебницы Добролюба, а то там один Годимир сейчас зад просиживает… Всё понял? — грозно зыркнул напоследок пасмурным взором на Бронислава молодой богатырь.

— Так точно! Будет сделано! — командир обережников вытянулся по струнке перед «рыжим медведем», несмотря на то, что в званиях, как он совсем недавно вещал в своей каморке, они с Ратибором были равны.

— Вот и славненько… — хмурый рыжебородый витязь шустро принялся спускаться по лестничному пролёту на первый этаж, спеша побыстрее добраться домой. Данная богами чуйка, тревожно забившаяся у него в груди ещё во дворце, перед гибелью Святослава, утихать и не думала. Наоборот, казалось, интуиция рыжегривого исполина заклекотала где-то под сердцем ещё интенсивнее, непрозрачно намекая дюжему ратнику, что несчастья да