Возможно, она и торопила события, но почему-то ей казалось, что Дорош не особенно стремится впустить в ту, другую, жизнь ее, Злату. Он не торопился или не считал их отношения достаточно серьезными? Эти вопросы, омрачая ее безоблачное счастье, иногда всплывали в сознании, и как бы поспешно она ни пыталась их отогнать, они возвращались вновь…

— Конечно, в пансионате есть пляж, вот только вопрос: как мы туда доберемся?

— Легко. У тебя же есть велосипед. Поедем на нем, вернее, я тебя повезу!

Злата засмеялась.

— Лешечка, так туда ехать километров восемь и столько же обратно!

— Ерунда! Доедем! А сейчас, слушай, давай уже пойдем ко мне и позавтракаем, наконец. Если честно, я проголодался!

— Леш, я, наверное, домой пойду. Мне переодеться надо и все такое.

— Злат, да брось! Вот позавтракаем, и пойдешь приводить себя в порядок. Потом к полудню и встретимся. Идем! Бабушка напекла к завтраку таких сырников — ну просто пальчики оближешь!

Парень улыбнулся той самой улыбкой, открытой, доброй и светлой, против которой девушка не смогла устоять и согласно кивнула.

— А вечером возьмем у деда молоток и гвозди и подправим старушкам забор!

После вкусного завтрака и веселого легкого общения за столом с Лешкой и его родными домой Злата Юрьевна попала только ближе к одиннадцати часам. Отперев замок, она почти бегом бросилась в спальню, где оставила мобильный телефон. Но пропущенных звонков не было. Повертев в руках телефон и превозмогая невыносимое желание позвонить, Злата, в конце концов, бросила телефон на кровать и отправилась греть воду.

Когда пришел Лешка, она была уже готова. Вымыв голову, девушка собрала волосы в высокий хвост и, закрутив его, закрепила большой шпилькой, украшенной бусинами из бирюзы. На купальник надела просторную белую тунику из тонкого хлопка, отделанного кружевом. На нос нацепила очки, на голову нахлобучила широкополую шляпу, как раз под цвет глаз. Пляжные шлепанцы дополнили наряд.

Лешка тоже сменил джинсы на шорты и футболку, а фирменные очки делали его похожим на этакого городского плейбоя, неизвестно каким ветром занесенного в деревенскую глушь. Правда, это впечатление тут же исчезало, стоило ему улыбнуться.

Они прикрепили к велосипеду багажник, заперли дом и отправились в путь.

Жара стояла невыносимая, но Лешка быстро крутил педали, и встречный ветер бил девушке в лицо. Она смеялась и все время пыталась удержать шляпу, которая так и норовила слететь.

Ехать по такому пеклу, да еще с таким багажом, было тяжело. Злата видела, как напрягаются у Лешки мышцы плеч и спины и как взмокла от пота футболка. И все же до пансионата они добрались без приключений и, пристроив велосипед на автостоянке, огляделись. Здесь, на территории пансионата, сразу ощущалось близкое присутствие водоема. Прямо от ворот на них повеяло влагой с запахом тины. Свежий ветерок, гуляя, шевелил листья берез и осин, покачивал кроны сосен, принося с собой божественный аромат роз и свежескошенной газонной травы. Под тентами у бара сидели отдыхающие, потягивая прохладительные напитки.

— Сначала в бар! — решительно произнес Лешка. — Я просто умираю от жажды.

— Так у нас же денег нет!

— Я расплачусь карточкой. Надеюсь, у них здесь есть терминал.

Они обошли одноэтажное здание из красного кирпича с большими аркообразными окнами, которое огибала широкая терраса, огороженная невысокими бортиками и фонарями в чугунных абажурах.

— Леш, ты иди в бар, а я тебя на лавочке подожду, заодно и розами полюбуюсь! Никогда не видела такого великолепия! — сказала девушка, останавливаясь у ступеней.

— Ладно, — кивнул Блотский и скрылся за стеклянными дверями.

Огромная клумба перед зданием действительно пестрела великим множеством чайных роз разных сортов и оттенков. Злата подошла и, склонившись, понюхала цветы. Пахли они так… Так сладко, так пронзительно, так по-настоящему…

Девушка повертела головой, оглядываясь по сторонам и превозмогая желание сорвать хоть один цветок. Но вокруг были люди, и обычно в таких случаях как из-под земли обязательно появлялась охрана. Не хватало еще, чтобы их с позором выставили вон, а они проделали такой путь.

Злата снова села на лавочку и, болтая ногами, огляделась по сторонам. Интересно, Дорош сейчас здесь? А что, если прямо сейчас он выйдет из дверей бара? Как он себя поведет? Бросится к ней с распростертыми объятьями?

Полянская тихонько рассмеялась и покачала головой. Конечно, нет! Пусть она и знала его недолго, но некоторые его поступки она могла предугадать. Скорее уж, он пройдет мимо! Нет, ну, конечно, улыбнется, даже поздоровается, но даже шаг не замедлит, проходя мимо. А потом объяснит: он на работе, нему не положено. Злата обидится, но только чуть-чуть, потому что выставлять напоказ свою личную жизнь и что-то объяснять Блотскому у нее нет желания. Но при встрече она ему, конечно, вставит!

Боже! Как же она соскучилась, ну почему он не звонит? Неужели так занят? Может, позвонить самой? Она ведь каждую минуту думает о нем, и ничего не можете собой поделать!

— Злата! Водица! Налетай! — весело воскликнул Блотский, появляясь в дверях бара.

Полянская сорвалась с лавочки и бросилась к нему. Выхватив из его рук запотевшую бутылку с минеральной водой, она отвинтила крышку и, запрокинув голову, поднесла горлышко ко рту. Вода струйкой текла по подбородку и шее, исчезая за воротом туники, но это было так приятно…

Отлипнув, наконец, от бутылки, Злата закрутила пробку и посмотрела на Лешку. Тот смотрел на нее такими глазами… Засмеявшись, она схватила его за руку.

— Бежим?

Блотский улыбнулся, и они бросились бежать к лестнице, которая, круто спускаясь с горы, вела к реке. Цепляясь за перила и рискуя свалиться, они миновали и ее, а потом были качающиеся мостики, перекинутые через заводь, и, наконец, сбрасывая на ходу шлепанцы, они коснулись горячего песка. Счастливые и довольные, они зарывались в него ногами, а их веселый и беззаботный смех все звенел над рекой…

Мужчина, наконец, смог отойти от деревянной колонны, поддерживающей крышу беседки над рекой, за которой он стоял, наблюдая за Златой и Алексеем. Он случайно вышел из здания администрации, просто не в состоянии и дальше находиться в собственном кабинете, задыхаясь от жары, и двинулся по дорожке вдоль реки. Он часто бродил здесь, разговаривая по телефону. Вот и сейчас он вытащил мобильный, набрал номер и даже увлекся разговором, но звонкий девичий смех, ее смех, заставил его резко обернуться и замереть на месте.

Дорош не ожидал ее здесь увидеть. Нет, конечно, она не была бесплотной нимфой лесов и полей, но для него она была неотъемлемой частью Горновки, другого мира, который был там, за зорями. И здесь этот мир,