черно-белой фотографии выглядевшие грязными.

«Чего-то подобного и следовало ожидать, - подумал Герти, разглядывая карточку, - Этот тип совершенно не похож на пропавшего дирижера здешнего оркестра, например, или на профессора классической литературы. Пожалуй, больше всего он похож на немолодого головореза».

- Кто он?

Мистер Шарпер пригладил рукой волосы, хотя они в этом совершенно не нуждались.

- Вы про мистера Стиверса? Достаточно интересный человек с богатым жизненным опытом.

- Видимо, именно его опыт очень интересует Канцелярию?

- Да, и все больше с каждым годом. В папке вы найдете исчерпывающую информацию об этом джентльмене. Однако, поскольку я хорошо знаком с его биографией, могу вкратце изложить ее вехи. Итак, мистер Айкл Онтгомери Стиверс родился здесь, на острове, в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. Говорят, с детства отличался весьма недружелюбным характером. Одноклассники описывали его как крайне несдержанного подростка, болезненно-мнительного и очень агрессивного. Он без раздумий вступал в драку и орудовал кулаками с несвойственной для детей жестокостью. Первую челюсть своему противнику он своротил еще до того, как их класс прошел Хартию вольностей[1], а к моменту, когда проходили Реформацию, уже успел неоднократно обнажить нож.

- Милый мальчуган, - отметил сдержанно Герти.

- Добавьте сюда то, что он изувечил школьного истопника и едва не проломил молотком голову собственному отцу. Неудивительно, что заканчивать свое образование он на полгода отправился в тюрьму, будучи еще несовершеннолетним.

«Плохо дело, - пронеслось в голове у Герти, - Этот парень, судя по всему, асоциальная личность. С другой стороны, молодости свойственна жестокость, которую время подчас перековывает в иную форму. Не зря же говорят, что даже Джипси Мэйс[2] в юности был не дурак почесать кулаки об окружающих… Возможно, все не так плохо, и этот Стиверс в конце концов пристроился к какому-то делу. Например, сделался портовым рабочим или зеленщиком…»

- Выйдя из тюрьмы, Стиверс, по всей видимости, решил отточить таланты, развитые в нем с детства. Он отправился служить в морскую пехоту.

Папка вдруг потяжелела сама собой, так ощутимо, будто все содержащиеся в ней бумажные листы вследствие загадочной алхимической реакции превратились в расплющенные свинцовые пластины.

- Куда, простите?.. – напряженным голосом уточнил Герти.

- Сто третий полк морской пехоты Ее Величества, - спокойно пояснил мистер Шарпер, - Он размещен на острове уже много лет и составляет костяк нашего гарнизона. Вербуют туда, как правило, самых бесстрашных парней, из которых со временем получаются превосходные, высшего сорта, головорезы. Дело в том, что служба в здешних широтах - работа весьма опасная и требующая, я бы сказал, определенного склада ума. Слабаки на такой долго не выдерживают. Здесь, полковник, не Европа, здесь Полинезия, средоточие варварской дикости и всевозможных опасностей. Белый человек, оказавшись здесь, сталкивается с тем, что на континенте и вообразить трудно. Малярия и болотная лихорадка, внезапные, возникающие из ниоткуда, шторма, кровожадные хищники… Впрочем, кому я это рассказываю! Вы-то знаете все это не понаслышке.

- Разумеется, - Герти удалось с достоинством кивнуть, - Случалось, знаете ли, попадать в самые неприятные ситуации.

- Вы о том случае, когда вам пытались отрезать уши дикари с острова Энтри[3]?

Герти едва подавил желание прижать руки к ушам, чтобы убедиться в том, что они занимают свое законное, природой и Создателем предусмотренное, место.

- Д-да, вроде того. Там я пережил не лучшие минуты.

- Сейчас, конечно, наступили относительно спокойные времена для Короны, но морской пехоте Ее Величества пришлось немало потрудиться, чтобы сделать эти края безопасными для королевских подданных. Как вы знаете, отнюдь не все полли добродушны и миролюбивы, есть среди них и агрессивные племена, в которых скальп белого человека ценится более, чем у нас – самый надежный вексель.

- Мне это известно, - подтвердил Герти, знакомый с нравами жителей Полинезии исключительно по брошюре Спенсера и О'Коннора, - Некоторые племена на редкость кровожадны, встречаются и каннибалы.

Мистер Шарпер утвердительно качнул головой:

- Вашими устами говорит истина, полковник. Дикий край, суровый край, куда цивилизация лишь протоптала тропинку. Вам приходилось слышать про мыловаренную компанию «Йоханс и Йоханс»?

- Нет. Уверен, что нет, - сказал Герти, пытаясь сообразить, какую связь может иметь мыловаренная компания с пропавшим джентльменом по имени Стиверс.

- Ее пример примечателен. А историю о ней я иногда рассказываю тем, кто берется судить о здешних нравах, всю жизнь прожив на материке. Кампания эта подвизалась здесь в семидесятых годах, и владели ею два джентльмена из Дрездена. Привезли с собой кучу немецкого оборудования и обосновались на одном из атоллов, миль сто от острова. «Мыловаренная компания «Йоханс и Йоханс». Уникальное, душистое, полезное для кожи противобактериозное мыло». Дела сразу пошли недурно. Штат у них был человек в сорок, все инженеры да помощники, а рабочую силу они нанимали уже здесь, что обходилось компании куда дешевле. Что поделать, многие промышленные воротилы рассматривают в наше время Полинезию как рынок едва ли не бесплатной трудовой силы. За те деньги, что обойдется годичный труд какого-нибудь трудолюбивого полли, в Англии вы не наймете и осла. Некоторые и вовсе работают за миску батата, как рабы.

- Ужасно, - с чувством сказал Герти. В другой раз описание дикарских лишений тронуло бы его, как человека чувствительного, до глубины души, сейчас же он не мог дождаться, когда мистер Шарпер перейдет к сути.

Но секретарь Канцелярии никуда не спешил.

- Приходится признать, что на многих здешних плантациях царят ужасные нравы. Полли – голодные, ободранные, зачастую не имеющие никакой одежды кроме набедренных повязок. Надсмотрщики же нещадно потчуют их плетями за малейшие провинности или невыполнение установленных норм работы. Самое настоящее рабство на пороге двадцатого века, отвратительно, неправда ли? Увы, даже Канцелярия не может распространить свою власть на все окрестные острова, а таких плантаций и заводов там множество…

- Вы говорили про «Йоханс и Йоханс», - осторожно напомнил Герти, изнывающий от нетерпения.

Мистер Шарпер мягко улыбнулся ему.

- Ах да, верно. Что ж, они обеспечили свой мыловаренный завод рабочей силой. Их рекрутские команды сновали где только можно, включая весьма недружелюбные Соломоновы острова, но набрали пару сотен полли. С каждым заключили контракт на пять лет. Знаете, кстати, как здесь принято обращаться с теми, кто желает досрочно расторгнуть контракт? Избивают в кровь и швыряют в яму на несколько дней. Здесь это в порядке вещей. Как бы то ни было, братья Йоханс начали варить свое мыло и варили его добрых