— Неплохо. Не знаю, стоит ли оно целого состояния, но точно неплохо.

— Цена — производная от многих вещей, не только качества. В данном случае речь идет о доступности и снобизме. Когда-то обычный рядовой человек мог себе это позволить. Может, не каждый день, но, скажем, иногда купить кому-нибудь в подарок — почему бы и нет? Именно то, что мы лишились подобных мелочей, и есть проклятие нашего времени.

— Я не настолько разбираюсь в виски, чтобы ради этого стоило меня спасать и привозить сюда.

— Господи, да что вы такой зажатый! Расслабьтесь! Поговорим, выпьем. Я вас сюда притащил вовсе не ради бесед о виски. Есть вещи, в которых вы разбираетесь. Я видел ваши фильмы. Все. То есть ваши и «как бы ваши».

— О чем тут говорить? Я все равно у вас в руках, — Норберт достал из кармана плоскую коробочку с сигаретами и начал считать на пальцах. — Вы спасли мне жизнь. Все мои мосты сожжены. У меня нет доступа к деньгам, нет дома, вообще ничего. Чего бы вы от меня ни захотели, я либо вынужден согласиться, либо могу идти пешком в эту самую, как ее, Хреношоару, и оттуда сразу позвонить из будки в «Университет Хаоса».

— Ваше спасение стоило нам немало усилий, денег и стараний, — сухо сообщил Стельмах. — Люди из «Бэдленд Солюшенс» рисковали ради него жизнью, а несколько плохих парней ее лишились. Всем нам было бы жаль, если бы все оказалось впустую. К тому же вовсе не я втянул вас в это дерьмо. Не знаю, что вы обо мне слышали, но я лишь попросил, чтобы мне нашли кого-то вроде вас, с такими же способностями и оказавшегося в подобной ситуации. Остальное — уже дело ваших рук, — он выставил перед собой ладони, словно защищаясь. — Это вовсе не упрек. Я не говорю, что вы сами виноваты. Напротив, в прошлом люди вашей профессии тоже погибали, пытаясь раскрыть правду. И это была не их вина, а разных тираний. Теперь точно так же — все должны сидеть тихо или повторять лозунги. Вы сидеть тихо не хотите. Вы нужны мне не потому, что у вас нет выхода, но лишь ради того, что вы умеете и кто вы. — Он оттолкнулся от стола и взглянул на Норберта с кривой ироничной усмешкой. — Я миллиардер. Серьезно. Если бы я хотел нанять хорошего ивентщика, чтобы он мне что-нибудь снял… как думаете, что бы я сделал? — он щелкнул пальцами. — Именно!.. Примерно так. Скооль! — он поднял бокал. — Да расслабьтесь же вы! Я вас не шантажирую. Напротив, если вы примете участие в моем предприятии, то только как независимый журналист. Отснимете ивент, как сами захотите. Настолько объективно, насколько сумеете. Никакой цензуры.

— Смотря что это должно быть. Какой-то захват власти? Покушение?

Стельмах поперхнулся виски, поставил стакан и наклонился над столом к Норберту.

— Я хочу украсть Луну.

— Видел я в детстве такой мультик. «Я, гаденыш» или что-то вроде того.

— Я его тоже видел, потому вам и говорю.

— Вы хотите украсть Луну. А я должен быть одним из тех желтых уродцев, похожих на пробки?

— Вы должны быть собой. Точно так же, как в Дубае, как в той чертовой китайской забегаловке. Этих желтых уродцев я могу нанять сколько пожелаю. Еще по одной?

— Деньги ваши. С удовольствием, но с тем же успехом могу поставить казахского. У меня тут, знаете ли, все включено.

Стельмах махнул рукой. К ним подошел бармен, налил виски и поставил на стол бутылку.

— Скажу вам так: большинство людей считает, что то, как выглядит мир, нерушимо и постоянно. Геополитика, отношения между государствами, общественные науки, Сунна, Новосоветы, Европа, Китай, Индия. Им вбивают это в голову, учат в школе, внушают в МегаНете. Все. Мир замкнут, карты давно розданы, и лишь главные игроки могут еще что-то разыграть. Мир словно игровая доска. И нет никакого смысла дергаться, если не принадлежишь к высшей лиге. Какой нас ждет конец? Халифат? Провинция Китая? Европы? Новосоветов? Это от нас не зависит.

— А вы считаете иначе?

— Я знаю, что предположение, будто геополитическая система вечна, ошибочно. История не раз это подтверждала, хотя бы в конце двадцатого века. Тогда тоже все было заметано, да еще под защитой ядерного супероружия. И вдруг в течение года все изменилось. А чему, по вашему мнению, служит доктрина сбалансированного развития?

— Когда-то предполагалось, что экономика будет расти до бесконечности, а это невозможно. Уже нет стольких ресурсов.

— И мы должны придерживаться навязанных нам принципов добровольной бедности, влача жалкое существование за счет того, что осталось. Мерзнуть, освещать жилища пневматическими генераторами, экономить воду, жарить кофе из желудей, мастерить мебель из мусора. Но это касается лишь некоторых. Китайцы так не поступают, новосоветские тоже. Суннитам, естественно, на это наплевать. Собственно, всем, кроме Европы.

— И Северной Америки, и Австралии. Речь идет о выравнивании уровней. Не знаю, насколько это разумно, но так говорят. Ликвидировать глобальное расслоение, ввести равномерное распределение капитала.

— Распределяя нищету? Да еще искусственно вынужденную? И чем это поможет тем, кто и до того был беден? С тем же успехом можно выколоть себе глаз, чтобы облегчить жизнь больному соседу.

— А что мы можем сделать? Все упирается в сырье и энергию. У нас нет источников энергии. Зато есть долг за углекислый газ, который приходится выплачивать. Несмотря на то, что уголь уже не добывают.

— Когда-то вы сняли фильм о людях, которые его копают, несмотря ни на что.

Норберт махнул рукой.

— Они обогревались тем углем — как в девятнадцатом веке. И не смогли бы вырабатывать электричество.

— А вам известно, что в том же самом регионе, где вы снимали, работает компания «Баошан Нэшнл Энерджи», которая добывает тот же самый уголь?

— У них нет регулирования выбросов двуокиси углерода. Что тут поделаешь? Сами видите — геополитика.

Шаман загадочно улыбнулся и поднял стакан, а затем достал из кармана допотопную трубку из черного дерева и жестяную банку.

— Когда-то, когда в Европе стало слишком тесно, люди сели на корабли и поплыли дальше. Если к игровой доске не протолкнуться — нужно поискать другую.

— Вы о чем?

— О том, что, когда не хватает земли, нужно поискать новую. Когда технологий становится недостаточно для решения проблемы, нужно разработать новые. Когда не хватает одного топлива, нужно изобрести другое. Звучит как заумные речи миллиардера, но никаких препятствий нет. Их просто не существует. Есть проблемы, требующие решения.

Открыв жестянку, он взял щепотку ароматных коричневых клочков и начал набивать ими трубку, ткнув чубуком в сторону Норберта.

— Зайдем с другой стороны. Чем бы вам хотелось заниматься как ивентщику? По вашим фильмам видно, что вы не ищете что попало. Вам недостаточно, чтобы кто-то слетел с обледеневшей лестницы. Если бы вы могли снимать все, что захотите?

— Сложный вопрос. Откуда мне знать, на что бы я наткнулся? Мне хотелось бы заниматься чем-то интересным и важным. Не думать о правилах инфопортала и о том, как накрутить заходы любой ценой. Хотелось бы чего-то содержательного.