Собака, напружинившись, подалась к ней. У Бритвы слегка ныл бок – там, куда угодила эта нелепая железка и жгли раны на морде, оставленные злым клинком девушки. Но она была еще полна сил, и глухая злоба толкала ее вперед – они убили Клыка, ее Клыка!

Без рыка она рванулась к Дженни, метясь черными клыками в горло. Девушка легко шагнула в сторону и весьма ощутимо врезала собаке локтем в бок, когда та пролетела мимо.

Мальчик прижался к дереву и смотрел, как Дженни пляшет с всклокоченной смертью. Дразня и обманывая ее, предугадывая каждое движение. Этот убийственный танец длится, кажется, целую вечность. Но Бритва все так же неутомимо рвалась к своей цели, а Дженни начала уставать. Уже несколько раз клыки располосовали ее новенькую курточку…

«Она ее растерзает, – обреченно понял мальчик. – Я не успею позвать на помощь…»

Оба ножа валялись где-то на земле, и поди, разыщи их в этой темноте, когда такая тварь норовит разорвать тебя на кусочки…

Бритва сменила тактику. Она наскочила на девушку, пригнулась и схватила ее за штанину. Сбила с ног и поволокла к ивам, опустившим гибкие ветви до самой земли. Туда, где Дженни не сможет избегать ее атак. Пол не успел ничего сделать – она затащила ее под деревья.

Но когда тонкие плети ветвей накрыли зверя шелестящим пологом, Дженни рванулась прочь. Джинсы ее затрещали, и девушка перекатилась обратно на дорогу.

Собака недоуменно, почти обиженно взглянула на Дженни. Как так получилось – добыча опять удрала?

– Вот так! – заорала девушка. Она ударила распахнутой ладонью в землю, и Пол едва не упал в обморок. Гравий дороги с хрустом вздыбился, из земли с шорохом полезли влажные темные корни. Они сковали лапы собаки, сомкнули неразрывные объятия вокруг ее тела, не давая ступить ни шагу. Шум пронесся над аллеей, взволновал кроны, закачал ивы, и они склонились, протянули свои руки-ветви – десятки гибких ветвей, опутывая колдовское создание, стискивая горло Бритвы в нежном объятии смерти.

Собака рванулась, напрягая мышцы, разрывая жилы, но ветви держали ее крепче, чем все поводки на свете. Давящий, невыносимый ужас окутал ее, и Бритва впервые в жизни заскулила.

Громадная собака мучительно содрогалась в темном коконе ветвей и корней, все еще пытаясь вырваться. Чудовищная жизнь неохотно выходила из могучего тела.

Дженни отвернулась. Прошла по дороге, выискивая свой нож. Потом нерешительно приблизилась к Полу.

– Я…

– Не подходи! – Мальчик отскочил от нее. Его трясло. – Я… я не знаю, что это такое… что ты такое… Не подходи ко мне!

Он развернулся и опрометью побежал по дороге. Рассекая холодный воздух, вниз по дороге, вниз, в город, к огням, к людям, к родному дому, к нормальной и понятной жизни!

Дженни села на дорогу и горько, безутешно расплакалась.

– Что значит, вы не можете найти Бритву? – Хампельман побледнел от злости.

– Сигнал пропал, – Хьюго Рэттейл развел руками. – Операторы не могут его отследить. Очевидно, она вышла за пределы зоны приема.

– Что значит, вышла за пределы зоны приема?

«Что-то шеф сегодня туго соображает, – флегматично заметил Хьюго. – С самого утра…»

Если бы Хьюго Рэттейл – старший смены, профессиональный охранник и сотрудник компании «Балор», имел хотя бы отдаленное представление о причинах необычного поведения своего начальника, он бы немедля подал рапорт об увольнении. А потом продал бы все, что мог, и уехал бы куда-нибудь в Новую Зеландию или на Огненную Землю – лишь бы быть как можно дальше от Альберта Фреймуса и его проектов.

А если бы он предполагал, во что превратится резиденция одного из самых могущественных колдунов Англии примерно через пятнадцать минут, он бы начал молиться. И зарываться в землю. Не переставая молиться. Однако Хьюго не умел ни читать будущее по облакам, ни по подброшенному птичьему перу, ни даже по кофейной гуще. Он вообще пил растворимый «Нескафе».

– Она что – за ночь ушла из зоны приема? – повторил Клаус, пытаясь осмыслить сказанное. – Прошла больше ста миль?!

– Это единственное объяснение. – Хьюго развернул монитор, куда транслировались жизненные показатели псов. – Когда погиб Клык, ошейник не прекратил работу, и мы сразу же нашли его. А сигнал от Бритвы последний раз поступил из района Честертона примерно в пять тридцать.

– И вы мне не сообщили?!

– Вы не отвечали на вызовы, сэр. – Хьюго имел вид сокрушенный и самоуничижительный, каковой и полагается иметь подчиненному, когда начальство садится в лужу.

Клаус поперхнулся гневной тирадой. После того, что сотворил с ним хозяин, Хампельман накачался транквилизаторами. Если бы Фреймус почуял запах спиртного… о последствиях шеф безопасности даже думать боялся. Поэтому Клаус съел целую упаковку сильнейшего успокоительного и отключился. Разумеется, в полшестого разбудить его мог бы только прямой приказ Фреймуса.

Он вообще пришел в себя только к полудню. А там его завертела рабочая суета – в первую очередь необходимо было усилить охрану периметра дополнительными патрулями, проверить камеры шестого и восьмого секторов, настроить датчики движения в правом крыле. Шеф безопасности не слишком доверял магическим методам охраны, потому что не мог их контролировать. Взять хотя бы Клыка.

Откровенно говоря, пес, на которого колдун возлагал большие надежды, разочаровал Хампельмана. Позволить себя заколоть, как свинью. И кому – каким-то безобидным туристам? Обыкновенным ножом!

Правда, Клауса немного насторожил характер ран – требовалась недюжинная сила, чтобы так изувечить пса, и ему с трудом верилось, что тот странно одетый юноша способен на такой подвиг.

Но это покажет расследование. Спецгруппа забрала тело собаки и перевезла гостей в больничный блок. К несчастью, туристы успели вызвать службу спасения. Поэтому сегодня днем их пришлось отправить в городскую больницу Честертона, а Хампельман еще долго объяснялся с местными констеблями. Никаких явных улик на причастность Фреймус-хауса к этому происшествию не было, однако полицейские что-то подозревали. Слишком темная история – тела животного нет, на месте происшествия все тщательно вытоптано. Констебли уехали с задумчивыми лицами, и Клаус понимал, что они еще заявятся с визитом. Но эту проблему он будет решать, когда она станет очевидной.

За всеми делами Хампельман вспомнил о Бритве уже ближе к полуночи, когда Глава ковена уже отбыл на шабаш. И Хьюго Рэттейл преподнес ему пренеприятный сюрприз.

«А я предупреждал, что псы неконтролируемы, – злорадно подумал охранник. – В прошлом месяце бедняге Льюису пришлось наложить двадцать швов, когда Клык сорвался с поводка. Но мы же самые умные, да, мистер Хампельман? А теперь мы сломали игрушку хозяина и боимся, что нам попадет. Поэтому ищем виновного?»

– Так что нам делать, сэр? – Он поднял кристально честные глаза на начальника.