– Боги несправедливы, царица, ты тут права. Ванакт Дейотар стал бы грозой всего мира. Ладно, ванактисса, может, я расскажу тебе о беседе с несколькими богоравными любителями сальных девиц?

Она выслушала меня молча, подумала и кивнула:

– О войне с Вилюсой говорят давно. Отец был не против, но считал, что мы еще не готовы. Золото Вилюсы решит многие проблемы, к тому же вождь похода станет царем царей...

– Если победим, – уточнил я. – На подготовку уйдут годы, а Хаттусили еще может постоять за себя.

– Шардана, – кивнула она.

– Да, шардана. С ними я бы рискнул... А пока, царица, подумаем о ближайшем будущем. В Микасу, как я понимаю, можно не спешить.

Дейотара покачала головой:

– Ктимена натравит на тебя толпу, а Мантос наведет порядок и провозгласит ванактом своего сына. Поедем в Коринф и будем собирать силы. Тебе надо поговорить с Итараем и, конечно, с Гарпом.

– Завтра охота, – напомнил я, – богоравные будут гоняться за каким-то несчастным вепрем.

– Да. Постарайся поговорить, с кем нужно. Но будь осторожен, мой глупый супруг. Этим вепрем можешь стать ты... И не вздумай гоняться за лесными нимфами – те, кто имеют с ними дело, превращаются в бревна!

...Лет пять назад, когда мы были в Ассуре, нас пригласил наместник Нина на охоту в степь, где бродили дикие ослы. До сих пор помню свист ветра в ушах, топот копыт, рев труб – и ответный рев, когда навстречу выскочил львиный прайд, тоже вышедший поохотиться. Мы чуть не превратились в добычу – всадники падали, огромные когти впивались в тела... Настоящий бой – без пленных и пощады. Двое ассурцев заплатили жизнями, мне повезло больше – львиные зубы слегка оцарапали бедро. Огромную гривастую шкуру, доставшуюся мне после схватки, я продал в Баб-Или – и до сих пор жалею.

Здесь было все было иначе. Вепрь – по слухам посланный в Фивы какой-то разгневанной богиней – оказался один против целой толпы козопасов, не считая нескольких десятков собак. Я искренне желал ему победы и только порадовался, когда клыкастый секач, распугав псов, прорвал строй загонщиков и устремился в чащу. Да поможет ему разгневанная богиня!

Богоравные изрядно запыхались – пришлось побегать по лесу, и Гарп пригласил нас в небольшой домик посреди чащи, где, кажется, жил какой-то жрец-отшельник. Поскольку секач оставил нас с носом, для гостей зарезали безответную домашнюю свинью. Мы умылись и, предвкушая обед, расселись возле старого рассохшегося стола, где уже стояли полдюжины дорогих критских кувшинов, украшенных изображениями зеленых водорослей и мрачных осьминогов. Я заметил, что в домике собрались все те же – Гарп, Итарай, старикашка Кодр и наши гости из-за моря. Я был вместе с Претом, которого в этот день решил не отпускать от себя, а восьмым за столом оказался нежданный гость – Скир. Старый волк бросил на меня мрачный взгляд, и я почувствовал тревогу. Прет коротко поздоровался с отцом, но не подошел к нему.

Уже за столом я понял, что обед – не главное, зачем нас пригласили. Пили мало – лишь смачивали губы прекрасным критским вином. Чего-то ждали. Выглянув в окошко, я заметил, на поляне невесть откуда взявшихся воинов в тяжелых рогатых шлемах и начищенных панцирях. Значит, охота здесь ни при чем.

Я кивнул Прету, он понял и закусил губу.

Обедали молча, никто не произносил здравиц. Я заметил, что соседи стараются не смотреть в мою сторону. Секиру я не взял и чувствовал себя беззащитным. Правда, у нас с Претом были мечи, но кому в случае чего придет на помощь первый геквет, было неясно.

Наконец Гарп встал. Я понял – сейчас начнется главное. Последовали обычные фразы о благоволении богов, но затем базилей бросил на меня быстрый взгляд и прокашлялся:

– Мы... Мы получили плохие вести, богоравный Клеотер. В Микенах неспокойно – чернь не желает признавать твою власть.

Они уже знали! Мы переглянулись с Претом.

– Нам ни к чему слушать болтовню темной толпы. Я верю, что ты, Клеотер, без труда наведешь порядок. Все мы поможем тебе...

Гости дружно кивнули, но я знал – благодарить еще рано.

– Но вначале следует решить один вопрос, и пусть нам поможет Великий Дий! Мы решим его сами – здесь и сейчас. Об этом не узнает никто – мы все поклянемся и исполним клятву.

– Ты говоришь загадками, богоравный Гарп, – нетерпеливо бросил старикашка Кодр.

– Отгадка проста. Мы узнали... Прости меня, Клеотер, но мы сомневаемся, что ты – законный ванакт микенский. Говорят, ты – не сын богоравного Главка, а ловкий обманщик.

Я хотел спросить: «Кто говорит?», но поглядел на Скира и все понял.

– Если ты самозванец, ты не выйдешь отсюда живым. Для всех ты погибнешь, разорванный вепрем, посланным разгневанной Артемидой. Мы не можем признать на микенском троне самозванца – даже такого, как ты.

На миг я закрыл глаза, собираясь с силами. Еще вчера я мог бежать. О великий Бел, я опять ошибся!

– Богоравный Гарп! – вмешался Итарай. – Ванакт не обязан доказывать, что он – это он. Если есть сомнения – мы хотим их услышать.

Тон его не давал ошибиться – пилосец знал, что произойдет дальше. И действительно – по лицу Гарпа промелькнула легкая усмешка, он кивнул Скиру и поудобнее облокотился о спинку кресла, предвкушая то, что сейчас начнется.

Старый волк неторопливо встал, глаза его зло сверкнули:

– Богоравные ванакты! Я обвиняю этого человека в том что он – самозванец, присвоивший чужой венец. Вы знаете меня – я служил Главку и Ифимедею, я знал царевича Клеотера – настоящего...

– Отец!

Прет вскочил, но старый волк резко махнул рукой:

– Молчи! Ты не защитил своего брата и не отомстил за него!.. Богоравные ванакты! Я молчал, потому что семья моя оставалась в Микенах, и страх за сыновей затворял мои уста. Но теперь этот человек убил моего младшего сына – и я больше не стану молчать. Я видел мертвое тело царевича, когда его привезли в Микены. Я был на погребении настоящего Клеотера, и в том я клянусь Стиксом и Белой Скалой!

Ответом было молчание. Кажется, Скир поклялся самой страшной клятвой в Ахияве. Но пока это только слова...

– Благородный Скир, – осторожно начал Кодр. – Мы все знаем, что тело того, кого считали царевичем, лежит в толосе микенских ванактов. Но знаем и другое – верные люди спасли Клеотера. Ифимедей даже посылал погоню, чтобы разыскать его!

Итарай и Гарп согласно кивнули. Внезапно я ощутил смутную надежду. У Скира, кажется, нет ничего, кроме слов.

– Ифимедей всю жизнь боялся тени царевича, но не приносил ему заупокойных жертв, – заметил Итарай. – Почему? Мы верим твоей клятве, Скир – ты думал, что хоронишь настоящего Клеотера, но ты мог и ошибиться!

По крайней мере эта компания не спешила с выводами. Кажется, разговор о походе на Вилюсу не забылся.