– Ладно, – кивнул я. – Насчет «сестриной крови» тоже ясно. Как и насчет богов...

– ...И богинь. Я еще подумаю над этим. Вторая новость похуже. Они схватили Афикла.

– Афикла?! – изумился я. – Наверное, Мантос позвал на помощь дюжину киклопов!

– Он, бедняга, ничего не понял, пришел в Микены и попытался объясниться с Ктименой. Его чем-то опоили и заперли в подземелье.

– Подземелье недолго простоит, – уверенно заявил я. – Ну что, царица, наши дела не так плохи?

Дейотара покачала головой:

– Плохи. К сожалению... Я рассчитывала на Афикла – его очень любят. Мантос не слишком умен, но эта сука неплохо во всем разбирается. Время работает на них. Многие уже переметнулись. Через месяц-другой Ктимену и ее ублюдка признают соседи.

– Я удержу Коринф!

– Возможно, но этого мало. В крайнем случае мы останемся коринфскими базилеями. Понимаешь, Клеотер, для Гарпа и остальных не имеет значения, кто будет править в Микенах – ты или Мантос. «Что тот вояка, что этот, » – есть такая пословица. Мантос даже лучше – он никогда не станет ванактом, а значит, с ним разговаривать легче. Он узурпатор, ты – самозванец...

– Меня признали, – напомнил я.

– Прет рассказывал, – усмехнулась царица. – Знаешь, я даже подумала, что ты подкупил Скира. Это ерунда! Ты – внук Гипполоха и мог унаследовать родинку.

Вновь вспомнился мой странный сон.

– Мне снилось, – осторожно начал я, – давно уже снилось...

– Что ты Клеотер Микенский, – кивнула Дейотара. – Я слышала, как ты разговаривал во сне.

– Разговаривал? – удивился я.

– Да. Это было забавно – и страшновато. Бедный самозванец! Боги посылают таким, как ты, ложные сны. Не надейся – ни я, ни остальные никогда не поверим этим сказкам. Гарпу и прочим все равно – им нужен вождь, который поведет их на Вилюсу. Мантос вполне подходит.

Она была права. Богоравные ванакты дали мне срок, чтобы я разобрался с заговорщиками. «Что тот вояка, что этот.» А Мантос – неплохой вояка.

– Ты отказался от чужих войск – это, пожалуй, верно. Но нам самим не справиться. Эриф ждет, но скоро признает Ктимену. Против Великого Дия не пойдет никто.

Она достала еще одну табличку и нерешительно взглянула на меня.

– Пожалуй, есть еще один выход... Мой лазутчик говорил с Гирто. Старая ведьма согласна вновь поддержать тебя. От ее слов многое зависит...

– И чего она хочет?

Весть почему-то совсем не обрадовала...

– Голову твоей дикарки – Теи.

Я скрипнул зубами, но Дейотара не отставала:

– Надо попытаться! Неужели девка, с которой ты пару раз переспал, стоит дороже царства Ахейского?

– Я не спал с ней, и дело не только в этом, царица. Я уже сказал как-то Гирто, что не привык расплачиваться головами!

На этот раз изумилась она.

– Очнись! Ты – ванакт. За царство платят тысячами голов! У нас нет выбора, Клеотер!

Дейотара помолчала, затем усмехнулась:

– Выходит, ты не спал с нею? Вот почему ты тогда накинулся на меня! Что ж, у тебя есть вкус, самозванец, значит ты не безнадежен... Ты сам отрубишь ей голову, или мне послать моих людей?

Я начал мысленно считать до десяти. Не помогло – пришлось проделать это три раза.

– Вот что, богоравная ванактисса Дейотара, дочь Ифимедея! Иди ты к воронам вместе со своим царством Ахейским и Златообильными Микенами! Я на такую службу не нанимался! Оставляю тебе Прета и правь себе в Коринфе. Тебе хватит!

– Иного я не ожидала, – невозмутимо отозвалась она. – В тебе слишком мало царской крови, Клеотер, чтобы ты понял, что такое власть . Хочешь убежать в свой Тир? Может, и меня позовешь с собою?

...Не помню, чтобы я говорил ей про Тир. Впрочем, может и упомянул как-то – во время очередной ссоры.

– Я могла бы сказать тебе, что цари умирают на престоле, но ты не поймешь, «серый коршун». Но, может, ты вспомнишь другое? Даже наемники не бросают товарища в бою. А мы с тобой – товарищи.

Кажется она говорила серьезно. Я пожал плечами:

– Товарищи не обещают всадить нож в спину!

– Ты злопамятен! – усмехнулась она. – А чего ты ждал от дочери того, кого сам же убил? Но мы правим вместе, и я не предавала тебя, Клеотер. К тому же есть причины – я уже, кажется, говорила. Без тебя я не справлюсь... Кроме того, есть еще кое-что. Я могла бы сообщить тебе одну новость, и мы договорились бы сразу. Но я не стану делать этого...

Похоже, в ее поясе имелась еще одна кость, но я не стал обращать на это внимания. Я сказал неправду – меня все-таки наняли на эту проклятую службу. Только наняли они не того человека...

– Чего ты хочешь, царица? – наконец, спросил я.

– Я хочу, чтобы мой муж и господин Клеотер Микенский вновь стал ванактом, – твердо ответила она. – И чтобы... Впрочем, хватит и этого.

– Хорошо! – я встал. – Месяц у нас есть, так ведь? Мне нужно две недели. Я уезжаю завтра. Через две недели ты либо возвращаешься в Микасу, либо...

– Не вздумай умирать! – перебила она меня. – Ты мне нужен живым!

– Можешь добавить: «пока нужен», – я внезапно успокоился. – Знаешь, женушка и сестренка, раньше я видел царей лишь издалека. Наемнику ни к чему подходить ближе. А вот теперь пришлось познакомиться лично. Ну и дерьмо же вы все!

– Дурак, – Дейотара пожала плечами. – Что еще можно услышать от такого, как ты? Из тебя не получилось даже «ушебти». Деревяшка по крайней мере послушна...

– Вот именно, – согласился я. – Эти две недели сиди тихо и не вздумай меня искать. Это приказ. Ты знаешь, царица, что такое приказ?

– Знаю, – кивнула она и, помолчав, добавила:

– И все-таки, Нургал-Син, у меня к тебе просьба. Хотя ты дурак и блудливая скотина, но все-такт сбереги свою глупую голову...

Весь день я проработал с Претом. Требовалось многое уточнить, причем сделать это так, чтобы геквет не догадался о моих замыслах. К счастью, мое положение позволяло отсекать лишние вопросы. Среди прочего мы договорились, как подольше скрыть мое отсутствие. Заодно я подсказал геквету кое-что из моего скромного опыта обороны крепостей, хотя для местных козопасов акрополь Коринфа был и так практически неприступен.

Вечером я вызвал во дворец главного жреца храма Поседайона. Он оказался неглупым человеком, и вскоре я узнал все, что требуется. Для пущей верности я объявил его «гостем», велев не выпускать из дворца до моего возвращения. Лазутчики Ктимены должны потерять мой след.

Выехал я из Коринфа ночью. Пробраться через посты – и наши и вражеские – оказалось несложно. Кое-какие из них я просто обошел, а для остальных у меня нашлась табличка с печатью Ктимены, отобранная у одного из пленных. Узнать меня было нелегко – уже неделю я не брился, к тому же надел рогатый шлем, какие носят микенские воины. Я стал похож на обычного комавента, посланного с секретным донесением.