Лили деликатно постучала в дверь, позвала его по имени и вошла. Гримстер сел в кровати, но лампу включать не стал – из гостиной вливалось достаточно света. Лили была в шелковом голубом халате поверх пижамы, на ногах белые с золотой отделкой кожаные тапочки в мавританском стиле – с загнутыми вверх носами, застегнутые на пятке. Мягкие светлые волосы, только что расчесанные, свободно струились по шее и плечам; косметики не было – только недавно накрашенные губы.

Лили подошла к нему и села на край кровати. Пальцы правой руки нервно царапнули покрывало.

– Джонни, я виновата.

– Ничего страшного, – ответил Гримстер. – Вы ни в чем не виноваты.

Он крепко взял ее за руку, успокаивая ее внутренний раздрай.

Лили тихо сказала:

– Я подозревала, что он мог сделать это, но точно не знала.

– Как все началось?

– Сначала словно в шутку. Он увлекся и… спросил меня, можно ли ему попробовать со мной. – Взгляд Лили упал на книгу на тумбочке у кровати. – Вы читали об этом? Это ведь одна из его книг?

– Да.

– Но как вы догадались? Как вы смогли узнать?

Откуда приходит правда? Из явного противоречия между ее рассказом и тем, что было в действительности. Интуиция спала, пока он не выплеснул на Лили слова, которые и дали нужный ключ… «Господи, он забавлялся с вами, он наложил на вас грязное проклятие…»

Гримстер перевел взгляд с милого, трогательно кающегося лица на книгу на тумбочке. «Гипноз человека и животного» Ференчи Андраша Вольгеши. Теперь, решил Гримстер, ей нужны нежность и сочувствие – или хотя бы их видимость.

– Просто озарило. Наитие. И потом, вы не стали бы скрывать этого, если бы не чувствовали, что это… неправильно. Неестественно. – Гримстер улыбнулся.

Лили кивнула:

– Мне это никогда не нравилось. Очень мрачно и… ну, нельзя соваться в такие вещи. Но он был увлечен, твердил, что все хорошо. Я не хотела рассказывать об этом, потому что сомневалась. И еще, ведь это… словно чужой человек увидел тебя голой. Вы понимаете, Джонни?

– Конечно, понимаю.

Гримстер выбрался из-под одеяла, все еще держа ее за руку.

– Пойдемте в ту комнату. Выпьем, вы закурите и все расскажете.

Он машинально обнял ее за плечо – это входило в новый план обращения с ней, но Гримстер тут же отметил, что впервые после смерти Вальды обнял женщину и почувствовал через шелк тепло и упругость женской плоти.

Он отвел Лили в гостиную, усадил поудобнее, а сам занялся выпивкой. Вальда ушла из его мыслей, на ее место пришло старое воспоминание, как они с Гаррисоном ускользнули из Веллингтона в поисках безобразий, нашли сарай с дюжиной несушек, и Гаррисон, всегда готовый к новым шалостям, показал, как нужно взять курицу, повертеть в воздухе, мягко поставить на землю и нарисовать мелом линию под клювом – и птица, загипнотизированная, останется неподвижно стоять на месте. Они загипнотизировали всех птиц в сарае и так и оставили, заливаясь почти истерическим смехом. Сегодня днем Гримстер повторил этот фокус с несколькими птицами из сарая управляющего.

Лили, с сигаретой и бокалом, внезапно повеселевшая и довольная, что сидит тут в полночь с Гримстером… Идеальная сцена для признаний.

– Джонни, вы не сердитесь, что я не рассказала раньше?

– Нет, вы должны были созреть. – Гримстер подвинул к Лили столик, чтобы было куда поставить бокал и пепельницу; он ухаживал за ней, стараясь расслабить маленькими жестами мужской любезности. Гримстер не был возбужден. Он работал. Лили – профессиональная проблема.

– Расскажите сами, как сумеете.

Лили затянулась и откинулась на спинку кресла, так что Гримстеру стали видны гладкие, круглые груди под шелком пижамы, а между ними – еле заметная тень ложбинки. Выдохнув дым, она глубоко свободно вздохнула.

– Ну… Гарри очень этим заинтересовался. Хотел попробовать. Это было ему в новинку, и он увлекся. И спросил меня, позволю ли я ему. В смысле – попробовать на мне. Он сказал, я подхожу по типу…

Она действительно подходила, судя по книге Вольгеши. Лили относилась к психопассивному типу. Когда Гримстер первый раз коснулся ее ладони, та была теплой и чуть влажной. Лили легко краснела, и в ее характере почти не было интеллектуальной агрессивности. Ей нравилось, когда ее оберегают и за ней ухаживают. Прямо по книге: «Индивиды психопассивного склада соглашаются с самыми невероятными возможностями и подлаживаются под любые требования индивида, который на них влияет…»

Она любила Диллинга, была ему благодарна и поэтому – даже вопреки суеверному ужасу – хотела сделать ему приятное, сделать то, что он хочет.

Диллинг объяснил ей основные факты и принципы и попробовал обычные методы. Сперва у них ничего не вышло. Как объяснила Лили, Диллинг почерпнул некоторые методики гипноза из книги Вольгеши: пассы Месмера вдоль тела, не касаясь его, привлечение внимания субъекта пристальным взглядом в глаза гипнотизера. Гарри заставлял ее смотреть на какой-нибудь объект, пока сам проводил словесное внушение, что ее веки тяжелеют; заставлял следить за его пальцем, которым медленно вел от ее переносицы вверх – Лили поднимала глаза, не двигая головой. Все эти методы – Гримстеру припомнилась фраза из книги – «усиливают гипноз с помощью концентрации на стимуле и утомления определенных зон коры возбуждением или торможением». В итоге у них получилось. Не все сразу, постепенно. Гарри держал перед Лили вращающееся на нитке зеркало, на которое падал луч света.

Лили сказала:

– Это первое, что на меня подействовало. Мне стало дремотно и радостно… я словно начала отключаться, но, когда он заговорил, я вернулась. Наверное, дело в зеркале – оно было полностью серебряным. Когда Гарри в результате понял, все оказалось очень просто. А ведь он уже готов был сдаться. И сердился из-за этого. Я видела – он жевал губу. Как будто беззвучно говорил сам с собой.

А потом он привязал на нитку свой перстень и начал качать его, как маятник, перед глазами Лили, только чуть выше, и велел ей следить глазами, не двигая головой.

Лили тихонько хихикнула, вспоминая, и потянулась за бокалом.

– Вы не поверите. Но я отключилась – бум! И не поняла этого – только потом. Я не помнила ничего. Гарри радовался как ребенок. И восторгался мной. Я навсегда запомнила первую вещь, которую он со мной сделал – о которой я узнала. Гарри отключил меня, а пока я была в этом – ну, трансе, это называется? – прочитал вслух три страницы из книги, которую потом поставил на полку – и сказал мне, куда поставил, – а потом – а я ведь это только потом узнала – сказал, что, когда он меня разбудит, я расскажу наизусть три страницы из книги – разумеется, не зная, что за книга, – а потом пойду и возьму книгу с полки. И представляете, я все сделала. Все, как он сказал! И знаете, хотя мне было приятно – ведь ему было приятно, – мне это не очень понравилось. Что-то в этом неправильно, так влезать тайком в человека. Но он сказал, что не нужно беспокоиться, что этим пользуются врачи, чтобы лечить людей от всяких там фобий и прочего, и что если у меня, например, голова заболит, он мигом ее вылечит. Но мне все равно не нравилось… даже когда я привыкла. В конце концов ему было достаточно просто подержать кольцо у меня перед лицом – не нужно было даже качать, – я смотрела, он говорил: «Спи, Лили, спи». И я засыпала.