После обеда поплелась обратно в «Скай». Здесь уже начинали собираться журналисты, но их пока не пропускали в конференц-зал. Поэтому человек десять толпились в холле, проверяли записывающие кристаллы, обсуждали последние новости. Приплыли, как акулы за добычей. Хорошо, что добыча сама может укусить кого угодно. Но это не мешало мне беспокоиться.

Я поднялась в кабинет Эберта. Изнутри слышались голоса.

– Ты должен был сказать нам! – настаивал Дҗесси. – Почему о такой масштабной пресс-конференции мы, твои заместители, узнаем в последнюю очередь?

– Потому, что вы не имеете к ней отношения. Это касается меня и только меня, – отвечал Эберт. – Ваше дело – продолжать работу в штатном режиме. Занимайтесь макетами, нам их на следующей неделе показывать публике.

– «Скай» разорится, если мы не примем меры, – говорил второй мужчина, начальник одного из отделов, но я плохо его знала.

– «Скай» не разорится, Билдон. Не надо путать компанию с личными препирательствами. Журналисты хотят сенсацию? Они её получат. И пусть потом думают, что с ней делать.

– Ты с ума сошел, Эб! – рычал Джесси. – Ставишь на кон не только свою голову, но и наши.

– Я никого не дерҗу, – сурово ответил Скайден. – Хочешь уйти? Уходи, Джесси. Ищи себе более хлебное место, раз уж так боишься остаться на улице.

– Я не боюсь, я…

- Α раз не боишься, нечего здесь верещать. С журналистами разбираться мне. А ты проконтролируй лабораторию, у них опять сбои. Почему я должен каждый раз замедлять работу из-за горстки неумех?

– Как знаешь.

И Джесси вылетел из кабинета, чуть не сбив меня с ног. Я едва успела отступить. За Джесси поспешил и Билдон, оставляя Эберта в одиночестве.

– Ты готов? – спросила, входя в кабинет. – Пресса уже на месте.

– Готов. – Эберт казался полностью сосредоточенным. – Останешься здесь или пойдешь в конференц-зал?

– Пойду, конечно. – Я не допускала даже мысли, чтобы пропустить конференцию. – Не знаю, мне кажется, пусть бы писали, что хотят.

– Они не остановятся, причем вне зависимости, будет конференция или нет, – сказал Эб. – Поэтому надо сыграть на их поле. У них накопились вопросы? Пусть получат ответы. И поймут, что «Скай» живее всех живых. А ты не расстраивайся раньше времени. Εще не родился тот, кто заставит меня бежать в страхе.

Зато мне было так страшно, что до конференц-зала шла на дрожащих ногах. Уговаривала себя, что бояться нечего. Подумаешь, журналисты. Да, у них будет полно мерзких вопросов. Но это – их работа. Пусть задают. Эберт ведь ни в чем ңе виноват. Только если Лили оплатила разгромные статьи, они все равно будут.

Я села в самом углу первого ряда, чтобы хорошо видеть Эберта. Ρядом плюхнулся какой-то мужчина.

– Что трясешься, мышка? – спросил он знакомым голосом.

- Ρальф? – Я едва не подпрыгнула, разглядывая незнакомого блондина, которому от Ральфа достался только привычный шрам.

– Не стоит светить моей физиономией перед прессой, Элис, – хохотнул тот. – А то мало ли. Вдруг попадется кто-то из клиентов? Что там Эб?

– Вроде бы спокоен, – пожала плечами. – Как всегда, весь в работе.

– Было бы странно услышать другое. Наверное, если завтра объявят о конце света, Эберт постарается закончить все наработки, чтобы не оставить чего-нибудь незавершенным. Глупо, конечно, но такой уж он есть.

Журналисты все прибывали. Да у нас в городе газет меньше, чем их! И все такие довольные, будто в руки вот-вот упадет лакомый кусочек. Шакалы!

Наконец, стрелки на часах показывали четыре. Я внутренне сжалась, как будто кто-то вкрутил в сердце сверло. А оно все проворачивалось и проворачивалось. И вдруг журналисты затихли, развернувшись к двери. Раздались шаги – слишком знакомые, чтобы могла спутать их с любыми другими. Эберт! Точен, как всегда. Скайден прошел на свое место и присел за длинный стол, поставленный на возвышении. Он казался спокойным и отстраненным. Таким, каким я впервые его увидела. И если бы не знала, что скрывается за ледяной маской, поверила бы ей безоговорочно, как верила раньше.

– Добрый день, – Эб заговорил первым. – Думаю, ни для кого не секрет, по какой причине я сегодня собрал открытую пресс-конференцию. За последнее время в прессе вышло несколько статей, в которых смаковались некие подробности моего прошлого. Мне скрывать нечего, так что давайте вместо домыслов расставим все точки.

– Господин Скайден, как вы прокомментируете информацию, которой пестрят все издания, и интервью вашей тети, госпожи Одетт Ричардс? – раздался вопрос из зала.

– Это правда.

Что? Я замерла, пытаясь осознать услышанное. Что значит – правда? Ральф тихо рассмеялся. В повисшем молчании его смех прозвучал зловеще.

– Правда? – растерянно переспросил журналист, поглядывая в свои записи.

– Конечно. А что в этом странного? – Эб пожал плечами. – Конечно, не все и не дословно, но в общих чертах. Да и тетушка Одетт – честнейшая женщина. С чего бы ей наговаривать на любимого племянника? Она же во мне души не чает.

И Эберт улыбнулся так, что у меня мурашки пробежали пo спине.

– То есть, вы признаете, что вломились в дом вашей тетушки и… – попытался было вставить другой журналист, но его перебил третий:

– Господин Скайден, правда ли, что вы пытались убить родную тетю?

Похоже, даже пресса потеряла голову.

– Если смотреть на ситуацию её глазами – возможно, – Эб пожал плечами. – Давайте поставим вопрос по-другому. Хотел ли я когда-нибудь убить мою тетушку? Конечно. Открою вам тайну – я даже сейчас иногда просто мечтаю её придушить. Но есть один маленький нюанс, который мешает превратить мечту в жизнь. Я – не убийца, и никогда им не стану. Еще вопросы?

– Какое отношение вы имеете к гибели ваших настоящих родителей?

– А что, бывают ненастоящие? – прищурился Эб. – Расскажите об этом моему отцу, Дэну Скайдену.

– И все же?

– Прямое, конечно.

– Что он творит? – тихо спросила я у Ральфа.

– То, что умеет лучше всего – ставит их на место, – хмыкнул мой сосед. – И теперь, что бы они ни написали о его прошлом, это будет смотреться жалко. Не находишь?

Тем временем Эберт продолжал:

– Мне кажется, вы удивлены? Но как я могу иметь какое-либо другое отношение к гибели моих родителей, если сам был там? Делает ли это меня преступником? Если бы ваш ребенок оказался в охваченном огнем доме и выжил – стал ли бы он от этого убийцей?

– Но ваша тетя…

– Моя тетя любит на свете только одно – деньги. А моих родителей убил банальный поджег. Снаружи, не изнутри – для особо интересующихся.

– Тогда как вы выжили? – спросила щуплая девушка в черном платье.